Но искушению Артур мог и должен был противостоять.
Молчание затягивалось. Его нарушали лишь капли воды, тихо падающие с одежды Торнтона. На полу уже скопились небольшие лужицы. Разговор предстоял не из приятных, но выбора не было. Артур не мог себе позволить, чтобы его преследовали до самого Лондона. Сомневаться в подобном поведении Торнтона не приходилось, учитывая, как безрассудно тот кинулся в погоню.
Определенно, он не ожидал такого поворота, а принимать какие-либо изменения в планах других без его одобрения Торнтон, видимо, не привык.
– У тебя пять минут, а потом ты откроешь дверь.
– А если я откажусь? – поинтересовался Торнтон, наклонив голову и пристально глядя на Артура.
Они оба взрослые люди. Почти по тридцать лет каждому. Почему же Торнтон ведет себя, как угрюмый подросток?
– Не откажешься. А если да, то я просто отберу у тебя ключ.
Губы Торнтона сложились в ехидную усмешку.
– Можешь попробовать, если хочешь, но…
– У меня получится, – коротко бросил Артур, пресекая возражения. У изящного Торнтона против него шансов не было. – Я сильнее тебя.
У него руки чесались отвесить Торнтону шлепок по заднице, чтобы смысл ситуации лучше дошел. Похоже, отец Леопольда во всем потакал сыну, раз тот не понимал, что не все его желания должны исполняться. Если Артуру и требовалось еще одно доказательство, что они с Торнтоном друг другу не подходят, то оно стояло перед глазами: подпирало дверь и метало взглядом молнии.
– Я не должен был принимать твое приглашение. То, что мы оказались в такой ситуации – только моя вина.
– Отличное у тебя представление о долге. В постель ты ко мне вчера сам залез.
– Это было ошибкой.
Артуру не следовало этого делать, не стоило позволять себе то, что больше не повторится.
Торнтон вздрогнул и зажмурился, словно его ударили. Столь неожиданная реакция заставила Артура отвлечься от охватившей его злости. Возможно ли, что у Торнтона к нему действительно есть чувства, а не только вожделение?
Только не это. Артура будто окатило ледяной водой. Не может быть. Торнтон - известный ловелас, мечущийся от любовника к любовнику, не задумываясь о чувствах. Артур не сомневался, что и в нем тот видит лишь очередное приключение. Однако поведение Торнтона наталкивало на мысль, что за всем кроется нечто большее, чем желание неплохо провести пару дней.
Проклятье. Единственный раз Артур позволил себе секс чисто для удовольствия и ухитрился выбрать партнера, которому нужны еще и чувства. Может, имей он больше опыта в таких делах, сумел бы заметить недвусмысленные признаки и прервал бы эксперимент в самом начале. Артур не хотел делать Торнтону больно; он прекрасно знал, что ощущаешь, когда тебя используют. Но именно так он невольно поступил с Лео.
– Мне жаль, если я дал тебе ложную надежду. Мы совершенно не подходим друг другу.
– Ночью я тебе отлично подходил и вчера утром, и в тот вечер, когда ты приехал.
– Верно, но речь не о физической совместимости.
– Со мной здорово трахаться, но не более. Это ты имеешь в виду?
В такой интерпретации слова Артура выглядели неприкрытым хамством. Однако Торнтон - его друг и заслуживает правды.
– Именно, – мрачно кивнул Артур. – Торнтон, мы абсолютно разные люди. Тебе совершенно не свойственна рассудительность. Да ты даже шейный платок не повязал, не говоря уже о пальто, когда погнался за мной.
– Я хотел тебя остановить.
Кто бы сомневался.
– Вот именно о том я и говорю. Ты не особенно, да что уж, совсем не стараешься вести себя прилично и скрывать свои привычки. Я не могу рисковать и допустить огласку того факта, что предпочитаю любовников своего пола. Это разрушит мою карьеру, да и жизнь. Ни один порядочный человек не поручит вести дела поверенному, замеченному в связях с мужчинами. У меня нет богатого отца, покрывающего мои грешки и подкупающего правосудие. Буду с тобой откровенен, Торнтон. Я не хочу провести всю жизнь в одиночестве, но не могу допустить отношений с… – он замялся, подбирая слово, – партнером, не признающим ценности обязательств.
– О, Амхерст-то был подходящим, просто образец верности. Он хотел, чтобы я ему отсосал, а я отказался – из-за тебя.
Отсосал? То-то Артуру казалось, что в претензиях Торнтона к Амхерсту было личное. Видимо, их связывало больше, чем случайная встреча в борделе Делакруа. Бывая в Лондоне, Торнтон практически жил в таких заведениях. И вдруг отказал. Хотел доказать, что может хранить верность? Артур еле сдержал раздраженный выдох. Довольно. Пора переходить к сути дела.
– Ты слишком много пьешь.
– Чтобы не вспоминать о тебе, – немедленно среагировал Торнтон.
– Тебе без разницы, с кем спать.
– Они все были лишь жалкой заменой тебя.
Артур открыл было рот для следующего замечания, но осознал смысл сказанного. Каждый ответ касался его. И так было не только сегодня, но и в тот вечер, когда Артур приехал. Как там вчера Торнтон ответил на предложение еще выпить? «Не надо. Ты же здесь». Торнтон заставил себя встать в несусветную рань, чтобы пойти на охоту. «…С тобой».
Оглушенный осознанием, Артур пристально посмотрел на Торнтона. Тот быстро отвел взгляд, но скрыть напряжения не смог. Вроде бы он стоял, расслабленно скрестив руки на груди, но костяшки пальцев побелели, с такой силой он вцепился в свои плечи.
Его ответы, его поза – все кричало об искренности, но… Артур глянул на часы над камином. Причин оставаться не было. Может, если бы после расставания с Рэндольфом прошло несколько месяцев, а не недель, он смог бы дать Торнтону шанс. Сейчас же он был не готов снова испытать боль, вздумай Торнтон оставить его. Память о ранах, что Рэндольф нанес его душе, была слишком свежа. Если же он разобьет Торнтону сердце отказом сейчас… небольшой укол по сравнению с тем кошмаром, что пережил он сам две недели назад.
– Открой дверь, Торнтон, – попросил Артур, не скрывая сожаление в голосе. – Твои пять минут истекли.
– Я ждал тебя десять лет. Думаю, я заслуживаю больше, чем пять чертовых минут.
Артур провел рукой по волосам:
– Не преувеличивай. Жалко выглядит.
Торнтон, по-прежнему не глядя на него, усмехнулся:
– Все, что касается меня, выглядит жалко. Можешь не утруждаться поиском повода придраться. – Он перевел взгляд на свои забрызганные грязью сапоги, ссутулился и нахмурился. – Двадцать четвертое апреля тысяча восемьсот одиннадцатого года. Мы столкнулись в таверне Чесвик, и я весь вечер следил за тобой. Наконец решился озвучить свои намерения. Думал, может… неважно. – Он запнулся и покачал головой. – Я пошел к тебе домой. Только хотел постучать, как услышал его голос.
Сердце Артура забилось чаще: он прекрасно понял, о каком дне идет речь – дне начала их с Рэндольфом десятилетних отношений.
– Долго ты стоял за дверью?
– Достаточно, чтобы понять, что ты его не на чай пригласил.