Он стянул с себя остальную одежду, включил душ и несколько минут неподвижно стоял под горячими струями, размышляя, какие еще фокусы держит в запасе мисс Карлайзл.
Она могла клятвенно обещать, что будет «вести себя хорошо», широко раскрывать свои огромные невинные глаза и сколько угодно повторять «честное слово», но Броди все равно ей не верил. Он знал, что, как только они окажутся во Франции, Эмми без особого труда сможет исчезнуть. Она уже в полной мере продемонстрировала свою бесшабашную решимость, способность мгновенно принимать решения и такое присутствие духа, против которого устоять было очень трудно.
Дело осложнялось еще и тем, что практически невозможно следить за ней все двадцать четыре часа в сутки. И все же… Легкая улыбка тронула уголки его губ.
Припомнив роскошную копну спутанных рыжих волос и пару самых сногсшибательных золотисто-зеленых глаз, которые он когда-либо видел, Броди решил не отступать. В одном он был полностью согласен с Джералдом Карлайзлом: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы какой-то голодранец, гордо именующий себя художником и жаждущий наложить руку на чужие деньги, смог жениться на ней.
Броди взял полотенце и обернул его вокруг бедер. Когда он вышел из ванной, то услышал, что телефонный аппарат в спальне негромко звякнул. Так, значит, Эмеральде не потребовалось много времени, чтобы освоиться здесь. Она уже названивает кому-то из кухни.
Он осторожно поднял трубку и поднес к уху. Но услышал только короткие гудки. Кому же она звонила? Фэрфаксу? Или есть кто-то еще? Ответ мог дать только телефонный аппарат, стоящий на кухне.
Глава 4
Эмми была невероятно довольна собой. Застать Кита в местном кафе, конечно, было бы слишком большой удачей, но зато хозяин согласился передать для него сообщение, причем сразу, как только его увидит. По крайней мере если она правильно все поняла. Теперь Эмми отчаянно жалела, что не уделяла в школе достаточно внимания французскому.
Ну что же, на сей раз Броди не поймал ее за руку. На лице Эмми засветилась довольная улыбка. Чайник закипел, и она, залив кипятком заварку, повернулась, чтобы поставить чайную посуду на поднос.
В дверях стоял Броди и смотрел на нее. По выражению его лица трудно было понять, как долго он здесь. И Эмеральде пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы сдержать дрожь в руках. И что хуже всего – это была не просто нервная реакция на то, что она едва не попалась: Броди, освободившись от делового костюма, выглядел настоящим – и очень опасным – мужчиной.
Строгий деловой костюм, безукоризненно белая рубашка, черный галстук и блестящие лаковые ботинки сменились вытертыми старыми спортивными брюками и не менее старой и поношенной футболкой. Короткие рукава не скрывали накаченных бицепсов и превосходного загара. Сразу становилось понятно, что загорал он отнюдь не где-нибудь в солярии салона красоты. Его ноги – длинные, красивой и правильной формы – были босыми. Вот почему она не услышала, как он вошел.
– Вам с молоком или с сахаром? – спросила Эмми, упорно глядя на свои руки. Ей наконец удалось справиться с дрожью в пальцах, и она тяжело бухнула на поднос заварочный чайник.
– С молоком. Спасибо. А вы разве не будете чай?
– Только не перед сном.
– Хорошо. Спальня в вашем распоряжении, – сказал он. – Идемте, я покажу.
– Спальня? – удивленно спросила Эмми, оглядывая комнату с белыми стенами и огромной кроватью, застеленной черным покрывалом. – А другой комнаты у вас нет?
– Есть, но там нет кровати. Раньше такой необходимости не возникало. Этому она могла поверить.
– А где будете спать вы? Он только пожал плечами:
– Устроюсь на диване.
– Да? – нерешительно произнесла она. – Но, Броди, эта кровать такая огромная. Если у вас есть диванный валик, мы могли бы спать на ней вдвоем, – предложила Эмми, не в силах удержаться от искушения взять реванш за то, что он уже дважды заставлял ее краснеть.
Посмотрев ему в глаза, Эмми поняла – но слишком поздно, – что лучше было промолчать. В глазах Броди сверкнул гнев и что-то еще – гораздо более угрожающее. Опять она сделала большую глупость. И на сей раз не знала, как выйти из положения. Броди медленно приближался к ней.
– Спать вдвоем?
Эмми сделала шаг назад, потом еще один и вдруг остановилась. Отступать не в ее привычках. Но и оставаться на месте боязно: в голосе Броди звучала такая сталь, которая могла бы разрезать и стекло. Эмми поспешно предложила:
– Давайте, как в средние века. Тогда посреди постели клали меч.
– Меч? Но это же очень опасно…
– Вы не понимаете. Броди. Это было символом. Настоящий рыцарь не нарушал границу, даже если меч был в ножнах.
– Я уже говорил вам, Эмми. Я не рыцарь. – Он снова шагнул к ней. – Но у меня есть идея. Может быть, пара подушек решит проблему?
– Нет, Броди, – поспешно произнесла она, выставляя вперед ладонь. – Я пошутила….
Ее ладонь уперлась в широкую мускулистую грудь, тепло сильного мужского тела прошло через руку, и Эмми почувствовала, что ее охватил какой-то неведомый огонь. Пальцы сжались в кулак, захватив ткань футболки.
– Пошутили? – мягко повторил Том. На мгновение Эмми показалось, что еще можно спастись, и она открыла рот, чтобы подтвердить свои слова. Но в этот момент он тыльной стороной ладони небрежно провел по ее шее и подбородку незримую, но обжигающую полосу. Все тело девушки затрепетало, и она приподняла голову. Он коснулся большим пальцем ее нижней губы. Как тогда, в машине, когда Эмми показалось, что он хочет поцеловать ее. И внезапно ей до смерти, больше всего на свете захотелось, чтобы он это сделал. Заметив в его глазах отражение собственного желания, Эмеральда Карлайзл задрожала.
– Так в чем же была шутка, Эмми? – наконец спросил он, но голос его уже не был режущим, словно металл, а скорее обволакивающим, как туман.
Броди понимал, что своим предложением она хотела просто поддразнить его, и решил ответить ей тем же, не более. Но легкая дрожь ее губ, когда он коснулся их пальцем, показалась ему настоящим землетрясением, и в следующий миг все на свете потеряло значение.
Только теперь Том Броди внезапно осознал, что он хотел сделать, когда в первый раз увидел Эмеральду Карлайзл спускающейся по водосточной трубе.
Слишком поздно Эмми поняла, что совершила серьезную ошибку, остановившись. Теперь бежать было некуда, а если бы даже и было куда, она все равно оказалась пленницей в сильнейшем магнетическом поле, исходившем от Броди. А он тем временем медленно склонял к ней голову, пока их губы не оказались на одном уровне.
Поцелуй начался с прикосновения, легкого как пух, потом его нежные, ласкающие губы накрыли ее рот и начали необыкновенную, сладострастную игру, от которой все мысли о сопротивлении исчезли. Губы Эмми приоткрылись, и его язык проник меж ее зубов. Больше не в силах противиться, она свободной рукой обняла его за шею.
Еще мгновение Броди впитывал сладость ее мягких губ, запах кожи и волос, разметавшихся по щекам. Его рука, сначала гладившая ее подбородок, теперь скользнула на затылок и зарылась в густые кудри. Другая рука обвила ее талию и прижала Эмми к, его напрягшемуся от желания телу. И в этот момент, когда вокруг них даже воздух замер от напряжения, он понял, что Эмеральда Карлайзл готова? отдаться ему.
Когда он внезапно отстранился, Эмми тихонько и протестующе застонала, и на мгновение Броди был готов послать ко всем чертям и Джералда Карлайзла, и свою совесть, и, очень возможно, свою карьеру. И только твердая уверенность, что она просто валяет дурака, остановила его.
Броди поднял голову и – опять свысока – посмотрел на: нее.