– Я бы предпочел, чтобы вы сообщили мне его адрес, – ответил Броди, не желая давать обещаний, которые не смог бы выполнить. – Или вы боитесь, что он не устоит перед деньгами вашего отца, если рядом – для поддержки – не будет вас?
Эмеральда потихоньку скрестила за спиной пальцы.
– В Ките я уверена полностью, а вот в том, что игра будет честной, не совсем… – Она слегка пожала плечами. – Без моей помощи вам придется искать его целую вечность. Сколько времени может позволить себе потратить впустую такой занятой человек, как вы?
Немного, с раздражением подумал Броди. Он хотел как можно скорее покончить дело с Китом Фэрфаксом еще в Лондоне, как бы противно ему ни было. И потратить на это максимум несколько часов. Поиски же его по всей Франции – это уже нечто другое.
И хотя Эмми он не доверял ни на йоту, другого выхода не было.
– Хорошо. Вы везете меня к нему. И я с ним поговорю. – А если Фэрфакс вдруг окажется стойким в своей любви к Эмеральде, им все равно придется ждать целый месяц, прежде чем пожениться. Времени вполне достаточно, чтобы Джералд Карлайзл смог придумать что-нибудь еще. Или даже свыкнуться с мыслью об этом браке.
Эмеральда, уверенная, что выиграла очко, аккуратно разгладила на коленях шелковую ткань брюк и изобразила нечто вроде реверанса.
– Рада, что все уладилось. – Она вручила ему сумку. – Едемте?
– То есть?
– Я собиралась вызвать такси до Дувра. Теперь мы можем поехать на вашей машине.
– Эмми, я с самого утра на ногах. И сидеть за рулем целую ночь едва ли смогу.
– Я сама поведу машину, – предложила она. – А вы поспите.
Броди мысленно восхитился ею. Вот человек, который никогда не сдается.
– Прошу меня простить, но где гарантия, что я не проснусь на обочине?
– Я не…
– Ладно, не будем. У меня все равно нет двух лишних дней, чтобы потратить их на поездку во Францию, и еще двух – на возвращение. Завтра утром вылетим в Марсель, а там возьмем машину.
– Все это хорошо, но есть одно «но». Том пристально на нее посмотрел:
– Ну и чем вы на этот раз меня удивите?
– Я не могу летать.
– Я и не ожидал, что у вас вдруг вырастут крылья, – усмехнулся Броди. – Мы полетим на рейсовом самолете, с турбинами и всем прочим.
– Нет, я не могу лететь даже на рейсовом самолете.
– Не можете или не хотите? – подозрительно спросил он.
– И то, и другое. Я не переношу полетов. Как только закрываются люки в самолете, у меня начинается истерика.
– Не верю.
Эмми только улыбнулась:
– Хотите доказательств?
Этого еще не хватало, подумал Броди. Эмеральда Карлайзл может, если захочет, инсценировать такой истерический припадок, что поднимет на ноги весь Хитроу.
– Ну, это не проблема. Поедем на поезде.
– О!
– Поездов, я надеюсь, вы не боитесь?
– Нет, – сдержанно ответила она. – Поезда я люблю. Они иногда останавливаются.
– Хорошо. А где мы будем ночевать – здесь или у меня? – спросил он и, прежде чем Эмми успела возразить, добавил:
– Я не спущу с вас глаз до тех пор, пока мы не окажемся в поезде.
И опять Эмми не успела ответить, на сей раз ее опередил телефон. Она испуганно поглядела на Броди.
– О Боже, это, наверное, отец, – пробормотала она, с ужасом глядя на трубку.
– Может быть, вам лучше ответить и сказать ему, что вы дома? Он, наверное, беспокоится. Эмми сердито откинула волосы назад:
– Беспокоится, можете не сомневаться. Но только о деньгах.
Броди изумился такому ответу.
– Вы преувеличиваете, конечно. В душе он желает вам добра.
– Неужели? Интересно, сколько раз за сегодняшний день он уже звонил?
– Похоже, что не один, – заметил Броди. – Если я догадался, что вы заехали к себе за документами и вещами, то почему бы и ему не подумать то же самое? Вас это беспокоит?
– Да. – Увидев, что Броди непонимающе поднял бровь, Эмми продолжала:
– У меня стоит автоответчик. Я проверила сообщения перед уходом и забыла снова его включить. Так что теперь он знает, что я дома.
– У вас сегодня денек явно неудачный.
– Не все так плохо.
– Разве? – Он явно не поверил. – Ну, как угодно. Но пора выбирать: или мы сидим здесь и ждем, когда приедет ваш отец, или едем ко мне.
– Выбирать не из чего. Едемте. – Внизу ее до сих пор ждало такси.
Она подняла сумку и направилась было к дверям, но Броди остановил ее, схватив за ремень брюк. Эмми в ярости обернулась.
– Было бы лучше, если бы вы отдали мне свой паспорт, – невозмутимо заявил он.
– Какой вы скучный. Броди, – поморщилась она. – Все-то вы умудряетесь предусмотреть.
– В мои задачи не входит развлекать вас. А вот если бы я действительно мог все предусмотреть, вы не сбежали бы на моей машине.
– В тот раз мне просто повезло. Все равно вы для меня слишком умны.
Эта откровенная лесть не произвела на него никакого впечатления.
– Я думал, мы договорились.
– И что дальше? – сердито произнесла она.
– Тогда вам паспорт ни к чему, не правда ли? – спросил он. Его так просто не возьмешь, подумала Эмми, глядя, как он повелительно протягивает руку, другой крепко держа ее за талию. – Может быть, вам станет легче, если я скажу, что уже отпустил ваше такси?
Эмеральде ничего не оставалось, как сдаться. Она слегка пожала плечами, достала из сумочки паспорт и отдала его Броди с натянутой улыбкой.
Пусть думает, что одержал полную победу. Как только они окажутся во Франции, паспорт ей не понадобится. Ведь не станет же он следить за ней постоянно?
Броди улыбнулся ей в ответ. Сейчас она в его власти, но едва ли надолго. На этот счет иллюзий он не питал. Когда они окажутся во Франции, ему придется очень внимательно следить за Эмми Карлайзл. К счастью, это ему вовсе не неприятно.
Квартира Броди несколько отличалась от той, в которой жила Эмми. Она находилась на верхнем этаже дома, переделанного из здания склада, и была куплена по самой низкой цене, потому что владельцу не терпелось отделаться от такого имущества.
В доме не было портье, который принимал бы сообщения и выполнял различные мелкие поручения, лифт, конечно, был, причем такого размера, что туда спокойно поместился бы «БМВ».
К преимуществам квартиры следовало отнести ее огромную площадь, высокие потолки и километры полированных полов, сверкавших дорогим деревом там, где их не покрывали большие толстые ковры самых невероятных расцветок. Дорогая, старинная мебель и картины молодых талантливых художников, висящие вдоль белых кирпичных стен, свидетельствовали о хорошем вкусе хозяина.
Эмми остановилась посреди комнаты и огляделась.
– Мне нравится, – наконец произнесла она. – Знаете толк в живописи. Можно я все здесь осмотрю получше?
– Пожалуйста. Но предупреждаю, что я запер входную дверь, а ключ возьму с собой в ванную.
Эмми обернулась и окинула его насмешливым взглядом.
– Неужели? Интересно, куда вы его там денете?
– Мыльница вас устроит?
– Не будьте занудой. Броди. Я вовсе не собираюсь убегать. Я же обещала.
– Вы уже один раз обещали. Кстати, пока будете осматривать кухню, можете приготовить чай.
– Вам действительно хочется чаю? Или это просто способ меня занять?
– Думаю, занимать вас надо не этим, – раздраженно бросил Броди. Ответа он дожидаться не стал: не то настроение, чтобы состязаться в остроумии. Придется уступить этой не в меру упрямой особе свою постель. Броди посмотрел на широкую невысокую кровать, где вполне хватило бы места обоим.
Сняв костюм, он аккуратно повесил его в огромный шкаф, набитый дорогими вещами, – привычка, сохранившаяся еще с тех времен, когда на все случаи жизни у него был один-единственный костюм. От старых привычек трудно избавиться.
Может быть, и ему следовало найти себе какую-нибудь богатую наследницу, отец которой скорее согласился бы раскошелиться, чем допустить, чтобы его дочь оказалась замужем за сыном шахтера. Увы, таких хорошеньких богатых невест, как Эмеральда Карлайзл, на свете немного.