– Я неудачно выразилась, – вздохнула Аделаида Станиславовна. – Любовь – это как удар молнии, во всяком случае, так должно быть… А Сергей Петрович очень ловко направлял чувства Луизы. Он играл с ней, понимаешь? То демонстрировал ей свое охлаждение, то, напротив, показывал свою привязанность, если она поступала так, как ему хотелось… И все ее чувства сосредоточились на нем, потому что она никак не могла завоевать его до конца. Он то скверно обращался с ней и даже не скрывал этого, то осыпал подарками, которые мало кто в губернии мог себе позволить. Сегодня срывал на ней дурное настроение, а завтра как ни в чем не бывало приводил ее на бал в таких бриллиантах, что все дамы умирали от зависти. Понимаешь, о чем я?
– Почему она его не бросила? – спросила Амалия.
– Она пыталась несколько раз. Но как только он понимал, что она вот-вот ускользнет от него, он возвращал ее обратно. Клялся в верности, а потом с легкостью нарушал свои клятвы.
– Скажи, а какое впечатление он производил на тебя?
– Ну, – протянула Аделаида Станиславовна, – Сергей Петрович из тех людей, про которых сначала думаешь: «Какой приятный человек», а через некоторое время, когда узнаешь его поближе: «Ну и мерзавец же он». Потом он делает что-то такое, после чего о нем опять начинаешь думать как о приличном человеке… А потом он снова тебя разочаровывает, и в какой-то момент уже перестаешь воспринимать его в положительном смысле. Он был очень красив и очень богат, единственный сын в семье, и, по-моему, все эти качества повлияли на него только в дурную сторону. Ему все позволялось и все прощалось, а вседозволенность, что бы там ни говорили, очень плохо влияет на характер. Женщины были от него без ума…
– А ты?
– А что я? – Аделаида Станиславовна вздернула брови. – У меня был муж и двое детей, если ты забыла…
– Это не ответ.
– Ну если уж тебя интересуют подробности, то пожалуйста! Твоя мать никогда не была дурнушкой, а уж среди дам Полтавской губернии и подавно. Скажу без ложной скромности: многие мужчины были не прочь поухаживать за мной, но дальше танцев и флирта дело не заходило. И даже если бы я была настолько опрометчива, чтобы отважиться на роман, Сергей Петрович стал бы последним на него кандидатом.
– Почему, скажи на милость? Раз уж он красавец богач, и женщины были от него без ума?..
– Потому что самые большие ошибки в жизни совершаются, когда ты обращаешь слишком много внимания на внешние признаки и не думаешь о том, что еще есть у человека, кроме них. Конечно, у Сергея Петровича имелось все, о чем обычно мечтают люди, – молодость, красота, богатство, но ведь на самом-то деле мечтают обычно о чепухе, а по-настоящему важно совсем другое. У него не было ни доброты, ни снисхождения к ближним, ни милосердия, зато высокомерия и желания играть другими – сколько угодно. Луиза Леман вбила себе в голову, что она сумеет его переделать и однажды он образумится, остепенится, они поженятся и заживут спокойной жизнью. Понимаешь ли, – добавила Аделаида, сверкнув глазами, – она мечтала жить с ним, как мы с Костей. Дом, семья, дети, мирные хлопоты. Но она забыла – или не хотела видеть, – что есть люди, с которыми это осуществимо, а другим ничего такого не надо. Среди деревьев тоже есть здоровые и есть гнилые, но никто ведь не пытается гнилое дерево переделать, потому что это безнадежно…
– А ты жестока, – заметила Амалия с улыбкой. – Судя по твоим словам, ты хорошо знала Луизу Леман?
– Я ее знала, о каких-то вещах она говорила со мной довольно откровенно, но меня не интересовали ее заботы, и подругами мы не были. В молодости она пыталась выступать в театре, стать знаменитой актрисой, но у нее ничего не вышло. Семья, по-моему, плохо понимала ее устремления. Их вполне устроило бы, если бы она вышла замуж за какого-нибудь мелкого буржуа и заправляла в лавке… Сергей Петрович, конечно, произвел на нее впечатление. Еще бы – такой блестящий кавалер, не женатый и с деньгами! Она решила, что это ее шанс и она своего не упустит. В результате она оказалась в стране, которую плохо понимала, с человеком, который играл с ней как кошка с мышью, а в конце концов ее убили.
– Вот мы и подошли к главному вопросу, – сказала Амалия. – Кто это сделал и почему? Мы не говорим сейчас об официальном следствии, не говорим о Егоре Домолежанке, который взял на себя чужую вину…
– Полагаю, я могу рассказать тебе все, что помню, – сказала Аделаида Станиславовна. – Другое дело, что мне известно не так уж много. Эту историю обсуждали в обществе на все лады, перемывали косточки ее участникам и так, и эдак, но все равно не удалось точно установить, кто именно убил Луизу Леман. Многое было против Сергея Петровича, но, как я уже говорила, мне трудно представить, чтобы у него хватило духу зарезать женщину, которая его любила. Надежда Кочубей – другое дело. Она ненавидела Луизу, угрожала ей, и, если они поссорились, один бог ведает, что могло там произойти.