— Эй, вы, вставайте! Пошли скорей за мной: что покажу!..
Ребята оделись, выскочили вслед за Боафо на веранду.
— Ну, видите? — торжествующе сказал Боафо, показывая на небо. — Видите, какие тучи? Дождь! Будет дождь! Сегодня!
— Да, да, — закивал Агьяман.
— Точно! — обрадовалась Опокува. — Небо — как уголь…
В другое время мальчишки бы рассмеялись: скажет тоже — «как уголь». Но теперь было не до смеха: засуха! Они молча смотрели на небо. Темным-темно было вокруг, словно шаловливый ребенок закрасил лик неба черной густой краской — до самого горизонта. Черные тучи плыли медленно и грозно, наполненные влагой, готовые пролиться дождем. Никогда прежде ребята не видели таких тяжелых туч — как могли они держаться на небе, не рухнуть наземь? Солнце чуть-чуть просвечивало сквозь мощную их гряду. День походил на ночь — ночь без луны и без звезд.
— Не будь я Опокувой, если сегодня не хлынет дождь, — азартно сказала Опокува и поежилась от утренней прохлады.
— А разве мы не сегодня возвращаемся в Абуру? — спросил Агьяман.
— Сегодня, — подтвердил Боафо. — И никакой дождь нам не помеха. Или ты не слышишь, как собираются в доме?
— Да не в этом дело! — зашептала Опокува. — Вся эта история с идолом, а главное — вопли женщин, эта толпа… Вчера вечером я слышала, как Опанун Фунн советовал сразу же возвращаться в Абуру, ни на день не задерживаться…
— Конечно, мы успеем добраться до дождя… — беспечно сказал Боафо.
— Да, кстати, — оживился Агьяман, — помните, жрец обещал Нане Оту, что все будет в порядке: засуха скоро кончится? Значит, она и впрямь вот-вот прекратится.
— Но он же не сказал, что дождь будет сегодня… — хмыкнула Опокува.
— Или в какой-нибудь другой день, — подхватил Боафо.
— Значит, это может быть и сегодня! — засмеялся Агьяман.
— Да я вообще им не верю, этим жрецам, — сердито буркнула Опокува. — Вы же знаете, какие они!..
— Небо говорит, что сегодня хлынет дождь, — заключил Агьяман. — Назвал сегодняшний день жрец или нет, а дождь будет!
Все трое умылись, потом вернулись в спальню, скатали циновки, прибрали как могли в комнате, наелись фуфу, политой соусом из креветок, и присоединились к старейшинам, воинам и слугам — к тем, кто ждал во дворе выхода вождя.
Нана Оту и Опанун Фунн прощались с хозяевами. Наконец они вышли в сопровождении туфухина. Нана Оту сел в паланкин; над ним раскрылся великолепный зонт Абуры. Процессия медленно двинулась в обратный путь.
Опокува, Агьяман и Боафо — а с ними и Мпотсе — шли следом за паланкином. Потом все остальные. Они уже вышли за ограду, когда Опокува тихо тронула Агьямана за руку.
— Чего тебе? — обернулся Агьяман.
— Мачете… Это не твой… — сказала Опокува.
Агьяман с сожалением повесил мачете на то самое место, откуда взял его два дня назад. Но расставаться с ним было жаль. Агьяман привык уже, что у него есть нож, и еще мачете напоминал ему о приключении, которое они пережили все вместе, он мог бы показать его ребятам — там, в своей деревне. Мог бы, если б не Опокува…
За воротами их уже ждали жители города: пришли проводить вождя Абуры. Нана Оту окинул взглядом собравшихся и увидел всех, кто вчера вместе с ним осмелился войти в запретный лес. Чуть позже к процессии присоединились толкователь вождя Манкесима, трое старейшин, глашатай и барабанщик — их прислал Нана Аду.
Они пропустили свиту вождя Абуры и пошли вслед за нею. У самого леса все остановились. Толкователи совершили возлияние богам — пусть они даруют счастье и процветание Манкесиму, удачу в пути и благополучное возвращение вождю Абуры. Барабанщики ударили в барабан, глашатаи затрубили в рога. Нана Оту простился с жителями Манкесима.
Они шли по тропе, ведущей их к дому, и поглядывали на небо. Вокруг было очень тихо. Тяжелые, полные дождя тучи нависли над ними. Природа замерла в ожидании, и люди молчали тоже, завороженные этим напряженным ожиданием. Изредка Нана Оту обменивался несколькими словами со своим толкователем. Остальные шли молча, погруженные в собственные мысли. Каждый, в самой глубине души, испытывал страх. Люди не могли не думать, не вспоминать о том, что случилось вчера. Что сделают с ними теперь духи предков? Как накажут их за кощунство? Снова и снова кидали они беспокойные взгляды на черный, мрачный свод неба. Остановились, замерли тяжелые тучи. Может быть, это знак гнева богов? Небо грозит бурей — она падет на их головы… Или, может быть, тучи прольются благодатным дождем — ведь его ждали так долго!..