под тяжестью воспоминания о ней. Я сокращу свой рассказ, опустив
подробности сцены, по сей день терзающей мое сердце. Письма были от его матери.
Она писала, что его отъезд в Англию был облегчен для нее тем, что давал ей
давно желаемую возможность открыть ему тайну, которую стыд долго
заставлял скрывать. И далее она поведала о событиях своей жизни, и рассказ этот
решил нашу судьбу и убедил меня, что мы дети одних родителей. Ужасное
открытие! Я опущу те подробности, что вам уже известны. Упомяну лишь,
что, вынудив мою мать покинуть дом лорда Скрупа, деспотическая родня
отправила ее под присмотром дяди в Вест-Индию, где у него было имение. Во
время путешествия она обнаружила, что вновь готовится стать матерью. Ее
родич, крайне этим раздосадованный, всячески склонял ее выйти замуж за
мистера Колвилла (дворянина, чье имение граничило с его собственным и
который был пассажиром на том же корабле), скрыв от него подробности
своего положения. Притесняемая и измученная, она приняла решение при первой
же возможности во всем открыться мистеру Колвиллу. Его неотступное
ухаживание вскоре предоставило ей такую возможность, которой она и
воспользовалась без промедления. Мистер Колвилл, как только оправился от
изумления, тотчас заверил ее, что она никогда не раскается в том великодушии, с
каким положилась на его честь и которое он особенно оценил в сравнении с
низким обманом, задуманным его другом. Он признался, что сердечно
расположен к ней и, если только она не станет питать необоснованных надежд заоо-
лучить его состояние, готов немедленно жениться на ней, не претендуя ни на
какие права, даваемые браком, кроме права освободить ее от тирании семьи
и в дальнейшем обеспечить ее ребенка так, как обеспечил бы своего
собственного. Измученная суровым обращением с нею тех, кому прежде всего
надлежало щадить ее, понимая, что незнакомый человек, который мог говорить с
нею столь великодушно, способен одарить ее счастьем — большим, чем
теперь она осмеливалась бы ожидать, моя мать попросила дать ей время
обдумать его предложение, и это время было ей предоставлено. В последовавшие
за тем дни она пришла к решению обрести возможность удержать при себе
хотя бы одного из своих детей, согласившись на предложение мистера Кол-
вилла. Их обвенчал на корабле святой отец, который, по желанию мистера
Колвилла, объявил, что поженил их еще два месяца тому назад в Лондоне, но
скрывал это по причинам, касающимся друзей молодой особы. Ее дядя, не
подозревавший об их чистосердечном объяснении, был поражен тем, что ей
удалось вынудить у мистера Колвилла согласие на это, но так как власть его над
племянницей окончилась, когда она исполнила его волю, он выразил
чрезвычайное удовлетворение и предложил новобрачным дорогие подарки. Мистер
Колвилл, чье прямодушие было возмущено его низостью, с презрением
отверг эту жалкую компенсацию за обман, который мог оказаться роковым для
его счастья и благополучия, а также не оставил у своего бывшего друга
сомнений в том, что осведомлен о его замысле. Изобразив в ярких красках всю
постыдность его поведения, мистер Колвилл по прибытии на Ямайку тотчас
увез молодую жену в свое имение, не снизойдя до того, чтобы проститься с ее
родственником.
«Здесь, сын мой, — продолжала она свой рассказ, — я подарила тебе жизнь,
и здесь я впервые познала счастье. Добротой и щедростью, которые мистер
Колвилл проявлял к тебе, и вниманием, которым неустанно окружал меня,
он заслужил и обрел мою любовь. Казалось, искренность моего поведения
искупила мои ошибки, и могу сказать не кривя душой, что всякий раз, видя, как
он ласкает тебя, я страстно жалела о том, что тебе не принадлежит по праву
то имя, которое ты носил по его доброте. Ты рос, а я так никогда более и не
слыхала о твоем настоящем отце и, не желая ранить сердце мужа, обходила
эту тему молчанием и словно не вспоминала о том, что такой человек когда-
либо существовал. Не могу сказать, что я никогда о нем не думала: природа
научила тебя напоминать мне о твоем отце тысячью безыскусных жестов. Со
временем я подарила тебе двух сестер и брата, чья судьба тебе, без сомнения,
памятна. Всю их жизнь между мистером Колвиллом и мною продолжалась
молчаливая борьба великодуший: я всегда стремилась убедить его, что тебе,