своим положением не покидать комнат.
Герцог, ободренный отъездом Мэррея, поручил нескольким друзьям в
Шотландии осторожно выяснить, как отнесется этот вельможа к его браку.
Те неосмотрительно открыли ему больше, чем предполагалось, и Мэррей,
взбешенный тем, что был обманут герцогом, послал известие о заговоре
Елизавете. Письмо было доставлено ей, когда она навещала больного лорда Лей-
стера, и так как она открыла фавориту причину охватившего ее волнения, он,
пока королева совещалась с Сесилом, послал предупредить Норфолка,
чтобы тот скрылся, ибо Елизавета, по всей видимости, намерена заключить его в
Тауэр.
Ошеломленный тем, что все внезапно открылось, герцог поспешно выехал
в свое поместье в Норфолке, но, рассудив по дороге, что его стремительный
отъезд свидетельствует против него сильнее, чем обвинения врагов, он тут же
вернулся, но был встречен несколькими офицерами, посланными вдогонку, и
препровожден в Бэрнхем.
Его секретарь был послан в Татбери с известием обо всем, что случилось.
Известие поразило королеву в самое сердце и тем сильнее, что она надеялась
к этому времени уже быть на свободе. Она ежечасно пребывала в ожидании
события, которое должно было обнародовать ее брак или покрыть ее
позором. В эту трудную минуту леди Скруп предложила единственно возможный
выход: тотчас после рождения ребенка отослать его из замка с секретарем
герцога, скрыть причину ее нездоровья и подождать более благоприятного
момента для объявления о ее замужестве. Только так можно было не
повредить безопасности герцога и ее чести. Чтобы подготовить все
заблаговременно, я рассталась с королевой, якобы возвращаясь в Сент-Винсентское
Аббатство. Поселившись со своей служанкой в специально нанятом уединенном
доме, я ожидала, когда мне передадут рожденное королевой дитя, чтобы
отвезти его в Убежище, где оно останется на моем попечении до тех пор, пока не
прояснится судьба его родителей.
Печальный момент был ускорен еще более печальным событием. Ботвелл,
которого считали умершим, сумел переслать королеве письмо, где сообщал,
что известие о его смерти распространили, чтобы умиротворить шотландцев,
которые иначе не оставили бы его в покое; что он дожидается в Дании, когда
смута в ее королевстве поможет ему собрать сильную партию и сделать
попытку освободить ее. Марии, при первом же взгляде на знакомый почерк,
открылся весь ужас ее судьбы. С нею случились страшные судороги, за
которыми последовали родовые муки. Она родила двух девочек. Вы, милые мои
дети, плод этого рокового брака. Вы, едва мать успела прижать вас к своей
груди, были отторгнуты от нее — боюсь, что навсегда.
Верный секретарь с нежнейшей заботой доставил вас ко мне. Когда я
услышала его печальный рассказ — о, как болела моя душа о несчастной
королеве! Я поклялась, что вы будете моими детьми, ибо вы — дети несчастья, и
никогда, никогда я не нарушила этой клятвы. В несчастье родительская
доброта завоевала мне вашу любовь, судьба дала мне вас в утешение за всю ее
суровость. Только благодаря вам живы в моем сердце нежнейшие природные
побуждения. Вы были ангелами в младенческие годы, подрастая, стали
радостью моих дней и украшением моего одиночества.
Помня о великой ответственности, возложенной на меня, я постаралась со
всей поспешностью оставить это опасное место. Я благополучно довезла вас
сюда с помощью Алисы после того, как окрестила Матильдой старшую из вас
(старшую на несколько минут) в честь леди Скруп и Эллинор — младшую — в
честь матери герцога.
Вернемся к королеве Шотландии. Она долгое время не могла оправиться
от болезни и отчаяния, но герцог нашел способ известить ее, что это
несчастье недолго будет разделять их. Он подал прошение Папе Римскому об
аннулировании брака Марии с Ботвеллом, и Папа, надеясь на значительную
выгоду от предполагаемого союза, по-видимому, склонялся к тому, чтобы
удовлетворить эту просьбу, но выдвинутые им условия были столь тяжелы, что
герцог утратил надежду.
Между тем Елизавета, узнав, что Ботвелл жив и тем самым ставит между
герцогом и Марией неодолимую преграду, и надеясь, что слабое здоровье
Марии избавит ее от постоянных опасений, освободила Норфолка по
ходатайству его неизменного друга лорда Лейстера, оставив королеву Шотландии в