презрительном небрежении. Сознавая всю опрометчивость своего прежнего
поведения, герцог решил впредь избегать этой ошибки и не пытался
свидеться с кородевой Шотландии, а предавался охоте и развлечениям в Кеннинг-
Холле, пока шпионы Елизаветы, убедившись, что он оставил былые
намерения, не прекратили слежки за ним. Герцог объезжал поместья своих друзей
якобы ради развлечения, на деле же — чтобы удостовериться в их
преданности и, словно случайно, доехать до Сент-Винсентского Аббатства и обнять
дочерей, детей своей любви. Вам сравнялся год, когда я в ночи привела герцога
в это Убежище. Заточение и несчастная участь его жены поразили его с
тысячекратной силой, когда он узрел детей, отторгнутых от ее груди, словно они
рождены в позоре, и скрытых в уединении, вдали от людских глаз. Видеть и
знать, что он бессилен был это предотвратить, было для него душевной
мукой. Он провел ночь, глядя на вас, препоручая вас покровительству Небес, об-
ращая тысячи молчаливых укоров к своей судьбе и обдумывая тысячи
решений, которые, сократив его жизнь, навлекли на вас то зло, что он пытался
исправить. Когда же настала пора вернуться в отведенные ему покои, он снова
взял вас обеих на руки и, со слезами родительской любви, многократно
благословил. Затем он передал вас мне и, пока я укачивала Эллинор, сидел,
глубоко задумавшись. Выйдя внезапно из своей задумчивости, он подошел, стал
рядом со мной и, взяв меня за руку, сказал:
«Я все еще надеюсь, моя дорогая миссис Марлоу, что сумею дать этим
младенцам жизнь, достойную дочерей прелестнейшей и добрейшей из
повелительниц. До тех пор я поручаю их вам как драгоценнейшее из сокровищ.
Научите их ценить смиренную долю, и они украсят собой долю высокую.
Сохраните от них тайну их рождения до той поры, пока они не научатся
понимать тщету знатности. Но если мне никогда не суждено востребовать их, если
несчастья их родителей окончатся лишь вместе с жизнью, поступайте
сообразно той священной обязанности, которую я возложил на вас и мою сестру.
Пусть никогда не узнают они жизни при дворе Елизаветы, но невинно и
счастливо окончат свои дни в том уединении, где расцветали».
— Тени благородного Говарда и прелестной Марии, я исполнила ваши
заветы! — воскликнула миссис Марлоу, с живостью оборотясь к портретам, о
которых я с таким почтением поминала. — Ваши слова я всегда хранила в
памяти, и заботы мои были не напрасны.
— Увы, сударыня! — отозвались мы, благоговейно преклоняя колени. —
Неужели прекрасные лица на этих портретах — лица наших родителей? О,
нежный, несчастный отец, неужели мы никогда не свидимся с тобой? Неужели
никогда более ты не примешь нас в свои объятия после того, как обнял
младенцев, не ведающих о своем счастье? А ты, дорогая матушка, в горе и муках
произведшая нас на свет, — неужели не суждено нам посвятить наши жизни
тому, чтобы радовать и покоить твою, а потом излить нашу печаль на твоей
могиле?
— Вы прерываете и огорчаете меня, дети, — заметила нам миссис
Марлоу. — Дайте мне окончить мою печальную повесть. Увы, времени на
сетования у вас будет довольно.
Герцог уехал на другой день. Прошло немного времени, и Елизавета,
назначив лорда Хантингдона и лорда Херефорда на место лорда Скрупа,
лишила королеву Шотландии ее последнего утешения, когда леди Скруп должна
была последовать за мужем.
Герцог, видя, что половинчатые меры успеха не приносят, решился на шаг,
который счел единственно верным: он вступил в сношения с неким купцом по
имени Ридольфо, с тем чтобы через него условиться с герцогом Альбой о
высадке десяти тысяч солдат в Харвиче, откуда они должны были дойти до
Лондона и устрашить Елизавету. Герцог Альба дал свое согласие, и даже
Папа, устыдившись наконец своего безразличия, принял участие в
освобождении Марии. Приготовления были закончены, друзья Норфолка в Англии
лишь ожидали знака, чтобы присоединиться к нему, когда все рухнуло из-за
одной из тех ничтожных случайностей, что губят искуснейшие планы. Чтобы
содействовать междоусобицам в Шотландии, которые, отвлекая внимание
Мэррея, не позволяли бы ему вмешаться в заговор, герцог неоднократно
посылал туда крупные суммы для раздачи сторонникам королевы; теперь же,