обществу тех людей, с которыми ее свела судьба.
Под предлогом моей усталости и нездоровья мы попросили проводить нас
в отведенные нам комнаты. Я, возможно, и подивилась бы великолепию их
убранства, если бы прежде мне не довелось видеть комнаты ничуть не хуже.
Как только мы остались наедине с Эллинор, я дала волю слезам, которые до
той минуты сдерживала с трудом. Укрывшись в объятиях сестры, я вдруг
услышала голос лорда Лейстера, и он вернул меня к действительности.
Я мгновенно осушила глаза, не желая укорять его своими слезами. Он вошел
через потайную дверь, и мое горе тотчас сменилось радостью, ибо других
чувств я никогда не испытывала в его присутствии. В великодушной
заботливости, с которой он просил прощения за прием, оказанный нам и
вынужденный необходимостью блюсти тайну, было столько утонченной вежливости,
пылкости и нежности, что сердце мое смирило свою гордость и исполнилось
любви и благодарности.
Мы пожелали моей сестре доброй ночи и, пройдя темный коридор, протя-
нувшийся во всю длину главной галереи, вступили в апартаменты лорда Лей-
стера, равных которым я никогда не видела. Он обладал возвышенным умом,
огромным богатством и изысканным вкусом. Его усилиями
усовершенствовался и украсился этот старинный замок, подаренный Елизаветой: тщательно
выбранное местоположение, стройная архитектура, превосходная мебель
делали его непревзойденным образцом для тысяч других замков. Украшения,
распределенные между покоями всего замка, в комнатах лорда Лейстера
были соединены в гармоническое целое, и он дал мне новое доказательство
внимания, неотделимого от истинной любви: в убранстве своих комнат он не
упустил ничего, что когда-либо вызвало мою похвалу. Ах, сударыня, сколь
могущественны мелочи, утонченно льстящие нежному сердцу и дарящие ему
высочайшие радости!
Часть II
Сообщение между нашими покоями происходило в глубочайшей
тайне от всех слуг, кроме Ле Валя и Уильямса, слугами
милорда, в чьей преданности, проверенной недавними событиями, он
был совершенно убежден. Продолжая разыгрывать фарс, на
следующий день мы были представлены лорду Лейстеру, и
очень скоро он с помощью разницы в обращении дал понять
миссис Харт и ее дочерям, что ждет по отношению к нам
известной почтительности. Он распорядился, чтобы они провели
нас по садам и парку и показали нам все, что заслуживает
внимания. По каким разнообразным и прекрасным местам они
провели нас! Это был целый мир в миниатюре. Нашим взорам явилось
изумительное озеро, в зеркале которого отражались деревья, а вокруг на тучных
пастбищах паслись овцы и олени. Лебеди и всевозможные плавающие птицы
резвились на поверхности озера, а островок посредине делали особенно
живописным полускрытые деревьями сельские домики и орудия крестьянского
труда. В том, что покойная леди Лейстер не покидала замка, не было
большой заслуги, ибо ни природа, ни искусство не могли явить ей ничего
прекраснее того, что она видела здесь. Несколько золоченых лодок и небольших
суденышек покачивались на волнах, и отражения их многоцветных вымпелов,
играя на воде, придавали зрелищу еще большее веселье и разнообразие.
Повернувшись в другую сторону, мы увидели готические башни, могучие
бастионы, гигантские статуи — всю величественную панораму замка, столь же
достойную восхищения.
Наши обязанности сводились к тому, чтобы петь для лорда Лейстера во
время обеда, но так как он часто принимал у себя вельмож и дворян, живших
по соседству, то хоры были задернуты муслиновым занавесом, скрывавшим
нас от взоров гостей. Вечерами мы иногда ловили рыбу в озере. Порой лорд
Лейстер, ради удовольствия побыть в нашем обществе, участвовал в
музицировании. Каждый день приносил с собой новые развлечения, а та
сдержанность, которую мы вынуждены были соблюдать, сохраняла даже в
супружеских отношениях деликатность и живость привязанности, часто тускнеющие в
спокойном и бестревожном существовании. Наконец печальная
необходимость заставила лорда Лейстера вернуться к королевскому двору. Он все же
не оставил при мне никого, чье положение казалось бы равным моему, но