В этом месте, прочно закрепленном в реальности, но словно вышедшем из сна, она надеялась, что лагерь также исцелит и ее. Являлась ли она частью блага Вселенной или все это было лишь иллюзией?
Сюзанна подумала о дочери, своей другой реальности.
Та познала любовь в объятиях солдата за несколько дней до официального окончания войны. Сюзанна не решилась признаться Франсуазе, что этот солдат был членом вермахта, так же, как бывшие любовники ее подруги. Ей было очень трудно принять эту новость. Дочь клялась, что он был не такой, как те, кто просто использовал ситуацию, население, что он был совсем другим. Но Сюзанна в это не верила. Расставание было внезапным и безмолвным. Письмо, оставленное на кухонном столе, опустевшая комната.
Любовь, покинутая ради утопии.
Иногда с юга Франции приходили письма. Ее дочь Моника описывала свою жизнь, свои планы. Ее почерк стал размашистым, как у решительной молодой женщины. Ее муж («значит, она вышла замуж, не известив меня») хотел иметь ребенка. Моника надеялась, что это счастье случится следующим летом.
Сюзанна отвечала ей сдержанно. Она считала, что ее строгий родительский тон поможет дочери избавиться от детских иллюзий. В итоге она написала Монике, что ей очень тяжело читать ее письма, что она ее любит, но никогда не сможет обнять мужчину, который мог убить ее мужа, если бы получил приказ. «То есть твоего отца, у которого ты сидела на коленях и который говорил тебе, что звезды светят на небе только для того, чтобы озарять твою улыбку».
Она несколько месяцев ждала ответа и порой признавалась себе в глубине души, что, возможно, немного перегнула палку…
Но разлуки питаются временем и молчанием.
Они пожирают наши сожаления и переваривают их до тех пор, пока те становятся едва различимыми.
Так больше не было отправлено ни одного письма.
С опозданием в несколько лет жертвами войны стали еще два человека.
12
Сандрина Ноябрь 1986 года
Сандрина внимательно слушала, как Франсуаза описывает ее бабушку.
Пожилая женщина говорила о ее доброте, внимательности, всегда приветливых словах в общении – как с детьми, так и с взрослыми. Она вспомнила о том первом дне, когда они стояли у причала в ожидании приезда воспитанников. Затем рассказала о том, как они любили проводить здесь вечера после рабочего дня в лагере, как смеялись, пили шнапс и бросали рюмки в стену в качестве последнего проклятия в адрес фашистов.
– Это была ее любимая песня, – пояснила Франсуаза, качнув головой в сторону музыкального автомата.
– Правда?
– Да. У нее дома был граммофон, и каждое утро, когда я заходила за ней, чтобы вместе пойти на работу, я еще с улицы слышала голос Люсьен Буайе.
– У нее был здесь поклонник? – спросила Сандрина.
– Нет, насколько я знаю. Твой дед был единственным мужчиной, о котором она мне рассказывала.
– А у вас?
– Мне нравился Виктор… Можешь себе представить, он даже ни разу не соизволил меня поцеловать! Поэтому я переключилась на Симона! – призналась она, пожав плечами.
– На Симона? Снабженца? – удивилась Сандрина, вспоминая встречу со старым морским волком.
– В то время он был местным мастером. Руки у него были золотые, – подчеркнула она, подмигнув.
– Вы знали, что у нее была дочь?
– Конечно, это не было секретом.
– Она рассказывала вам обо мне? – отважилась спросить молодая женщина.
– Как могло быть иначе, деточка? Она догадывалась, что ты красивая и умная. Ей очень хотелось с тобой познакомиться… Но порой жизнь бывает сложной, а мы не всегда принимаем правильные решения.
– Она могла бы мне написать, – возразила Сандрина.
– Я знаю, что с этим сложно смириться… Но Сюзанна любила тебя, не сомневайся. Она просто не могла уехать с острова… ни связаться с тобой.