С этими словами он неуклюже повернулся и, тяжело опираясь на импровизированную трость, хромая, вышел.
В нескольких метрах, в коридоре, ведущем в главную комнату палатки, поджидал Планчет. Когда появился Беседующий, Планчет в три длинных шага покрыл расстояние между ними.
От монарха требовалось много печальных решений. Только что сделанное им было самым наихудшим. Гилтас повернул к Планчету посеревшее лицо в испарине и прошептал: «Сделано. Отведи меня домой».
Вода на коже Кериан высохла. Она не знала, сколько времени прошло, но когда, наконец, пришла в себя, то сидела на ковре, прижавшись спиной к ванне. Ее нижнее белье было жестким и сухим.
Уволена. Она была уволена. Собственным мужем!
Сколько лет она служила в армии, сражаясь с врагами своего народа? Сколько она пролила крови и дралась с противниками более многочисленными, более сильными, более беспощадными, чем она? Она побеждала и терпела поражения, много раз, но всегда продолжала борьбу. Она никогда не успокаивалась. А теперь она была отправлена в отставку, вышвырнута, унижена.
Гилтас ошибался. Она совершала ошибки, она признавала это, но ее поведение не было безрассудным, оно было верным. Если их народ хочет выжить, им нужны храбрые и решительные действия, а не мягкие слова и увиливание. Инас-Вакенти была тупиком, столь же опасным для эльфов, как жар пустыни и набеги кочевников. Возможно, их народ еще не достаточно силен, чтобы вернуть Сильванести и Квалинести, но вряд ли они станут сильнее на этом унылом поле палаток, существуя на милость варваров. И стать сильнее, пересекши смертоносный котел Высокого Плато лишь затем, чтобы столкнуться с смертельными загадками Долины Голубых Песков, они тоже не могли.
Нет. Эльфы снова должны взять управление судьбой эльфов. Если Гилтас и его мягкотелые советники не понимали этого, кто-то должен показать им путь. Они цеплялись за воображаемую жизнь, думая, что протокол и старшинство имеют значение, думая, что вежливость и компромисс обеспечит безопасность их народу. Кому-то нужно заставить их осмыслить реальность.
Первый шаг к спасению эльфийской расы был прямо здесь. Они должны захватить Кхури-Хан и использовать его в качестве своей базы для нанесения ударов за пределы Кхура. Гилтас всегда с неохотой конфликтовал с Сахимом, потому что хан людей предложил эльфам убежище, когда они были в беде, но за это убежище пришлось заплатить слишком высокую цену — и Кериан думала не только о стали и серебре. Жизнь, которую им пришлось вести, выпрашивая у людей объедки, иссушала сердца и души их народа. Сахим-Хан был лжецом, интриганом и жадным бандитом. Он не заслуживал уважения, и еще меньше пощады.
С Кхури-Ханом в руках, у эльфов появится доступ к морю. Могут быть экспроприированы или построены корабли, и Львица со своими бойцами сможет совершать набеги на побережья Сильванести и Квалинести. Можно было захватить корабли их бывших завоевателей, и устроить конные набеги на прибрежные города. В Южном и Восточном Коурраине были острова с умеренным климатом, которые не устоят перед решительным нападением. Новая эльфийская нация станет нацией мореплавателей, копя могущество и богатство до того дня, когда вернет свои исконные земли.
Этот день настанет. Стиснув кулаки, Кериан поклялась себе, что он настанет, и не в каком-то туманном отдаленном будущем, а скоро. Очень скоро.
Кериан встала, поспешно натянув свою грязную одежду. Было понятно, что разговор с Гилтасом и его советниками будет бессмысленным. Она расскажет свою идею воинам. Как и она, они понимали реальности жизни. С ними за ее спиной, Гилтасу придется прислушаться к ней. Он должен был увидеть логическую безукоризненность ее плана.
Снаружи было абсолютно темно, по переулкам гуляли порывы ветра, туда по одному, затем обратно — уже по другому. Облака над головой озарялись розовыми вспышками. Странное зрелище заставило Кериан остановиться, не смотря на пылавший в груди жар замысла. Молнии были белыми или голубоватыми. Даже в богами проклятых пустошах Кхура молнии не были красными.
Продвигаясь по изогнутым дорожкам к казармам воинов, Кериан никого не встретила. Тем не менее, быстро поняла, что была не одна. В сотне метров от палатки Хамарамиса она мельком увидела двигавшиеся позади тени. Отточенное годами бегства чутье предупредило ее. Когда в следующий раз вспыхнула алая молния, Кериан внезапно обернулась. Она никого не увидела, но не сомневалась, что ее преследовали — и больше чем один.