«И подумай над этим, бездельник! Если кочевники потерпят поражение, еще больше придут отомстить за них. Если проиграют лэддэд, некому будет больше платить за наш ремонт и твои удовольствия!»
Крайне взбешенный, Хан пнул носком обутой в тапочки ноги Шоббата по ребрам. «Не смей больше давать мне указания! Убирайся с моих глаз!»
Скрючившись от реальной боли, Шоббат поднялся на ноги и выскользнул прочь. Никто, ни Сахим, ни Хаккам, ни остальные, находившиеся во дворе, не увидели быстро промелькнувшее на его лице странное выражение триумфа.
«Ступай, генерал! Возьми своих солдат и отбрось кочевников обратно в пустоши!»
«Немедленно, Могущественный Хан!»
Сахима продолжало трясти от ярости, когда он широким шагом вошел в свои личные покои. Дурацкие слова сына дали выход его страхам, но не стерли их из его головы. Обеспокоенность внезапным появлением пустынных племен так расстроила его, что он не заметил стоящую у стены на стыке двух огромных висящих гобеленов фигуру. Только когда та заговорила, он обернулся, доставая скрывавшийся в просторном облачении короткий меч. Увидев, кто его побеспокоил, он произнес несколько отборных ругательств.
«Такой язык!» — произнес посетитель. — «И из уст короля!»
«Я не в том настроении, чтобы воспринимать твои трюки, Кес», — раздраженно ответил Сахим. Он швырнул меч на мозаичную столешницу и провел пальцами по бороде.
Кес-Амеш была дальней родственницей, членом одного с Сахимом племени, и его личной помощницей. Пока он опускался тяжело в кресло, Кес налила себе чашу его лучшего вина. Она опустила защищавшую лицо от пыли вуаль, чтобы выпить. Давным-давно она потеряла глаз и носила коричневую кожаную повязку поверх пустой глазницы. Ее кожа была смугло-коричневой, как и у многих кочевников, но она имела светлые волосы, пряди которых выбивались из-под головного убора. Она была из так называемых «желтых кхурцев», с побережья самой отдаленной восточной части королевства Сахима.
«Я нашла мага, но не жреца», — доложила Кес. Она осушила чашу и вновь наполнила.
Сахим поручил ей найти Фитеруса и Минока, когда его легион солдат, информаторов и шпионов не смог выполнить эту задачу.
«Где он?»
«Внизу», — ответила она, постучав ногой по каменному полу. Она имела в виду систему пещер, естественных и искусственного происхождения, под городом. Они были расширены дедом Сахима для использования в качестве резервуаров, но вода оказалась соленой и не пригодной для питья. Пустые зловонные пещеры были идеальным убежищем для находившегося в бегах Фитеруса.
«Если ты знаешь, где он, отправляйся за ним».
Кес покачала головой: «В мире не хватит денег, чтобы заставить меня спуститься туда». Когда он сказал, что приказывает ей идти, она сделала то, что больше никто в Кхури-Хане не осмелился бы сделать: рассмеялась. «Я не один из твоих солдат. Ты не можешь мне приказывать».
Сахим сменил тему. «Что насчет Минока?»
«Ни следа. Совсем. Должно быть, он мертв».
«Ты не заработала свою плату», — кисло сказал ей Сахим. — «Я нанял тебя найти обоих и привести их ко мне!»
Она швырнула тяжелый кошель на ковер к его ногам. «Твои деньги. Прощай, кузен. Позовешь меня снова, если что-то понадобится — то есть, если все еще будешь ханом».
Вернув на место вуаль, она направилась к потайной двери позади гобелена. Сахим попросил ее обождать, и она остановилась, держась мускулистой рукой за бахромчатый гобелен.
«Как мне добраться до мага? Я не могу оставить его там внизу беспрепятственно вынашивать планы», — сказал он.
«Ты знаешь наемных убийц. Пошли нескольких».
Смех Сахима был горьким. «Головорезам никогда не справиться с Фитерусом. Мне нужен кто-то получше».
Кес снова опустила свою пылезащитную вуаль. «Есть человек, точнее, не человек. Охотник за головами из лэддэд по имени Робин. Однажды я работала с ним».
«Ну, так приведи его ко мне, немедленно!»
«Тебе будет трудно с ним работать».
«Почему? Он пьяница?»
«Хуже». — Она ухмыльнулась. — «Он честный и верный. Совсем не как ты».
Устав от ее оскорблений, он рявкнул: «Просто приведи его! Я не буду обращать внимание на его честность, если он сможет доставить ко мне Фитеруса».
Она поклонилась и вышла в потайную дверь.
Сахим прислушался к горнам, по-прежнему завывавшим снаружи. Весь дворец сотрясался от марширующих солдат и снующих слуг.