«Твоя маита должна победить. Раз нам дали выбор между добром и злом, следовательно, у каждого выбора есть цена. Зло означает хаос и конец нашим жизням. Так как находящиеся в здравом рассудке люди не сильно жаждут оборвать свои жизни, мы выбираем добро, таким образом, мы можем выжить. Ради выживания мира, добро должно победить».
Перед лицом такой уверенности Адала не стала упоминать о своих собственных сомнениях. Военная мощь в этот раз спасла лэддэд. Такая сила, сама по себе, не была хорошей или плохой. Мораль в том, как ее использовали — в качестве меча, которым можно было убить невинное дитя или жестокого врага. Если Адала и ее люди собирались одержать победу, им требовалась своя собственная военная мощь, прежде чем встретиться с лэддэд в открытом бою.
Бродя по залам Кхури ил Нора, принц Шоббат время от времени останавливался и оглядывался назад, всматриваясь в темные углы позади себя. Он все время слышал звуки — шорох и тихий скрип, словно шуршание крыс. Он опасался не грызунов, а наемных убийц. Смерть Хенгрифа могла вызвать проблемы с Темными Рыцарями, но Орден терпеть не мог неудачников. Они могли винить Хенгрифа в собственной гибели, за слишком тесное вмешательство в дела Кхура. В любом случае, их следующему эмиссару следует быть намного более умным заговорщиком, чтобы справиться с Шоббатом.
При этой мысли он улыбнулся. Выражение лица сменилось гримасой боли. У его отца был тяжелый кулак; на челюсти Шоббата был изрядный ушиб.
Каменные стены ревностно берегли внутри себя каждый звук. Войдя в свои личные покои, Шоббат снова услышал тихий шорох, словно от мягких сапог. Быстро обернувшись, он увидел их. Полдюжины уродин, как те, что показывал ему Оракул Дерева, прятались в тени вдоль дальней стены его гостиной. Животные с человечьими головами и люди с головами животных.
Ужас пробежал своими ледяными пальцами по его животу, но он отказался поддаваться своему страху. Эти твари не были реальными, это были всего лишь галлюцинации, продукт его усталости и головной боли. У него был очень напряженный день. Шоббат крепко зажмурил глаза, а затем открыл их.
Это сработало. Уродины исчезли.
Он с облегчением рассмеялся. В ответ захихикали и зарычали шесть нечеловеческих голосов.
Эльфы, которых отправили на поиски Львицы, вернулись в Кхуриност мрачными и понурыми. Их вождь исчез, а вскоре после того, как она ускакала, чтобы сдаться кочевникам, воины Сахим-Хана молнией обрушились на ничего не подозревавшие племена. Эльфийским воинам мало что удалось в этот день. Кочевники сломя голову уносились в безопасность глубокой пустыни. Тело леди Кериансерай не было найдено. Никто не знал, жива ли она или мертва.
Беседующий с Солнцем и Звездами поджидал в маленькой палатке, установленной сразу за северной границей Кхуриноста, возвращения своих блудных воинов. С ним находились Планчет и Хамарамис. Он опирался на изготовленную из древка копья трость. Переднюю часть ее деревянной рукояти украшал аметист в форме квадрата, подарок, полученный им от старого гранильщика несколькими неделями раньше.
Среди возвращавшихся всадников был и Гитантас Амбродель. Молодой квалинестиец покинул строй и приблизился. Он спешился перед Беседующим.
«Капитан Амбродель. Какие вести принесли вы мне?»
«Грустные, Великий Беседующий. По-прежнему, ни следа леди Кериансерай».
Гилтас этого и опасался. Он приказал обыскать Озеро Грез, чтобы найти любые следы своей супруги. Капитан сам возглавил поиски.
Беседующий отослал его обратно к возвращавшимся всадникам. Хамарамис прочистил горло: «Великий Беседующий, что делать с поднявшими мятеж воинами? Они не подчинились своим командирам и, вопреки Вашему приказу, последовали за леди Кериансерай. Они должны быть наказаны».
Глядя в их лица, Гилтас подумал, что они уже понесли наказание. Старый генерал явно так не считал. «Сир, дисциплину следует поддерживать», — добавил Хамарамис.
«Наказать больше половины армии? Что это сделает с моральным духом?» — мрачно произнес Гилтас.
Вмешался Планчет: «Великий Беседующий, можно выделить явных зачинщиков».
После некоторой паузы, Гилтас кивнул. «Не поступайте с ними слишком жестко», — сказал он. — «Их утрата — моя утрата».
Он слегка покачнулся, несмотря на трость. Планчет учтиво поставил позади него стул, и Гилтас сел. Камердинер скрывал свое собственное беспокойство, но начал подумывать, сможет ли Беседующий снова собраться. Кхурские жрицы излечили его, но он был все еще так слаб, в его волосах появилось больше серебра. Гилтас был немногим старше капитана Амброделя, но он выглядел на поколение взрослее.