Небольшая группа придворных чиновников оккупировала зал приемов, но Беседующего здесь не было. Вместо него Мориллон Амбродель собрал вокруг себя взбудораженную толпу. Очень скоро они узнали, что в результате насилия вчерашним утром поток квалинестийцев и сильванестийцев вернулся из Кхури-Хана с колотыми ранами, разбитыми головами, а то и того хуже. Сорок четыре эльфа пропали. Планчет слышал крики: «Что нам делать?» и «Беседующий должен защитить нас!»
Его сильные руки и пронзительный голос раздвинули толпу. Расталкивая квалинестийцев, сильванестийцев и кагонестийцев, Планчет пробрался к Мориллону и спросил, где найти Беседующего.
«Понятия не имею, может, все еще в кровати. Мне кажется, будить его, ваша задача». — Надменный дворянин с отвращением глазел на грязное человеческое одеяние Планчета. — «Где вас носило?»
Камердинер сложил руки и обвел взглядом собравшихся. Некоторые из эльфов были бывшими сенаторами Талас-Энтии. Другие были не из знати, продвинувшиеся благодаря обстоятельствам или голосам своих соседей, избравших их своими представителями перед Беседующим. На всех лицах было выражение мрачной озабоченности.
«Милорд, я провел ночь в городе, бегая и прячась от людей, собиравшихся перерезать мне глотку», — ответил он.
У многих в зале перехватило дыхание. «Хан повернул против нас?» — спросил испуганный сенатор.
Камердинер успокаивающе поднял руки. «Без паники. Похоже, мятеж был поднят последователями кхурского бога Торгана. Когда войска хана прибыли остановить драку, им сказали, что ее начали эльфы. Порядок в городе был восстановлен, но я должен сообщить об этих событиях Беседующему. Ему нужно встретиться с Ханом, чтобы прояснить случившееся».
«Я должен отправиться к Сахим-Хану».
Все головы повернулись. Гилтас стоял в проходе, ведущем в его личные покои. Лорд Мориллон протолкнулся к нему.
«Великий Беседующий, вам не следует идти на поклон к повелителю варваров, вроде Сахима! Пусть он приходит к вам. У вас старшинство, как у правителя самой древней расы…»
«Это его страна, Мориллон. Я отправлюсь к Сахим-Хану так скоро, как он примет меня».
Все разом заговорили, некоторые поддерживали позицию Мориллона, другие — Беседующего. Сквозь этот спор нитью шло пугающее предположение о возможности войны с армией Хана.
Мысли Гитантаса блуждали. Яростные дебаты вокруг него напоминали гул пчел, потревоженных в своем улье. Он был выжат. Он ощущал себя отключившимся, далеким. Затем, неожиданно, его взгляд упал на незнакомца.
На другом конце зала среди топчущихся эльфов неподвижно стояла сутулая фигура. Укрытая тяжелыми слоями рваных коричневых мантий, она была комично неуместна здесь, тем не менее, казалось, никто не замечает его. Вокруг Гитантаса перемещались сенаторы, случайно задевая его, но они и вида не подавали, что наблюдают незнакомца в мантии. Гитантас пристально всмотрелся, но не разглядел выражения лица, только темноту под капюшоном.
Он предупреждающе вскрикнул. Но шум спора поднялся до такого уровня, что он даже не услышал своих собственных слов. Кажется, и другие не услышали его. Он начал проталкиваться сквозь толпу, намереваясь добраться до незваного гостя в капюшоне. Был ли это шпион, оплачиваемый Сахим-Ханом, или еще одна неракская марионетка? Кем бы он ни был, он не должен находиться здесь и подслушивать внутренние эльфийские совещания.
Добравшись до незнакомца, Гитантас выхватил кинжал у сурового вида кагонестийца, избранного представителя своего рода. Обычно чрезвычайно внимательный, диковатый эльф совсем никак не отреагировал на то, что Гитантас похитил его оружие.
Находясь теперь ближе, он заметил, что лицо незнакомца скрывалось в глубине его капюшона, а руки прятались в рукавах. Гитантас схватил его за запястье. По крайней мере, попытался. Его рука прошла сквозь руку нарушителя, как если бы тот был призраком.
Наконец, незнакомец обратил на него внимание. Капюшон повернулся к Гитантасу, и оттуда раздался тихий удивленный вопрос: «Ты меня видишь? Как это возможно?»
Гитантас снова попытался крикнуть: «Великий Беседующий, шпион!»
Он почувствовал хватку на своем собственном запястье. Рука незнакомца была теперь достаточно твердой, с длинными пальцами и выпуклыми суставами. Его хватка напоминала медвежий капкан, стремительная и крепкая. Гитантас безостановочно протестовал и пытался вырвать руку, но не мог высвободиться.
«Тебе лучше пойти со мной», — прошипел незнакомец.
Наконец, Гитантас мимолетно увидел лицо нарушителя. Оно было темным, точно полированное дерево, с клювом-носом, тонкими губами и глазами, которые никому из эльфов прежде не доводилось видеть. Его глаза были темно-коричневыми — практически черными — от уголка до уголка. Гитантас в ужасе закричал, и крик только усилился, когда он заметил кое-что похуже. Позади фигуры в капюшоне свисал хвост, густой, коричневый, метровой длины.
В этот момент Гилтас отвел взгляд от своих пререкавшихся советников, и его глаза наткнулись на капитана Амброделя. Голова Гитантаса была откинута, рот расслаблен. Он держал левую руку неподвижно поперек груди. Встревоженный, Гилтас призвал обратить внимание на перекошенную позу капитана.
Стоявший перед Гитантасом кагонестийский сенатор обернулся и заговорил с молодым эльфом, пока Гилтас пробирался через комнату. Но Гитантас не отвечал; его глаза оставались закрытыми.
Беседующий приблизился и положил руку на неподвижную руку Гитантаса. Неестественный транс был мгновенно нарушен. Гитантас открыл глаза, пошатнулся назад и упал без сознания на пол.
Планчет стал на колени рядом с ним. «Обморок», — произнес он, приписывая инцидент недостатку еды и напряжению последних нескольких дней.
По указанию Беседующего, Планчет отнес потерявшего сознание эльфа в свободную комнату рядом с личными покоями Гилтаса. Извинившись и велев своим подданным продолжать свою дискуссию во время его короткого отсутствия, Гилтас последовал за ними.
Планчет поместил капитана на койку и снял с него ботинки. Он поднял глаза, когда вошел Беседующий.
«Не думаю, что это было вызвано простой слабостью», — с мрачным выражением тихо сказал Гилтас.
Он мягко поднял левую руку Гитантаса, ту самую, что так неподвижно держал молодой эльф. На запястье виднелись красные отметины, будто крепкие пальцы держали ее мертвой хваткой.
Энергичной ночной скачкой отряд Вейя-Лу широко обогнул эльфов и оказался между ними и проходом, ведущим в долину Голубых Песков. Обычно пустые предгорья оживились крадущимися разведчиками и поисковыми партиями с обеих сторон, ощупывавшими незнакомую территорию, с натянутыми до предела нервами в поисках врага. Адала надеялась получить подкрепление, прежде чем снова встретиться с Львицей, но ее послания другим племенам остались без ответа. Когда эльфийскую армию заметили направлявшейся из Кхури-Хана на север, разведчики из Тондун и Микку заверили разведчиков Адалы в поддержке своих племен. К сожалению, те заверения до сих пор так и не породили что-либо более осязаемое. Всадники ни Тондуна, ни Микку не прибыли пополнить силы Вейядан.
Адала игнорировала советы Этоша и Билата подождать еще немного, чтобы дать другим племенам время присоединиться к ним. Лэддэд должны понести кару за свои грязные деяния. Их нужно остановить и не дать войти в скрытую долину. Пророчество Оракула ясно предупреждало о грозных беспорядках, если эльфы заявят о своих претензиях на это место. У вождя Вейя-Лу было несколько титулов, одним из малоизвестных был «Защитник Голубых Песков». До настоящего времени это казалось всего лишь древним церемониальным званием. С вторжением лэддэд этот титул обретал новый смысл. И все остальное затмевала непоколебимая раскаленная добела жажда мести Вейядан. Кровожадных чужеземцев следовало призвать к ответу за резню в лагере кочевников.
Большинство из Вейя-Лу согласились с обвинением их лидера, что эльфы в ответе за это злодеяние. Лишь немногие, вроде Вапы и Билата, были озабочены недостатком доказательств, связывающих резню с лэддэд, но даже они вынуждены были согласиться, что другого объяснения нет. Сахим-Хан, несомненно, был довольно жестоким, но ему не было никакого проку с этого убийства. Кроме того, его армия торчала в столице, присматривая за толпой эльфов и предохраняя от любых внезапных переворотов. Неракские рыцари или заблудшие банды огров или минотавров могли быть в ответе, но их никто не видел в этой местности. Единственными чужеземцами в Кхуре были эльфы, и, вне всякого сомнения, эльфийская кавалерия находилась неподалеку.