Вольно ему резвиться и сказать кому-то: "Озадачилась, а?" На него сегодня ночью не нападали пьяные уголовники - прямо из тюрьмы в его постель. Ему есть куда идти с работы, кроме как в логово к этому "старшенькому", у которого черт знает что на уме на следующую ночь, а заплачено за два месяца вперед и снять что-то другое не на что... И плечо ноет, и вообще не спала всю ночь. А тут еще вчерашняя тетка, Изольдовна эта, стала с меня в нормоконтроле стружку снимать, заодно пытаясь воспитывать. Со своими садистскими росчерками красным карандашом по моему чертежу. Я раскричалась, а ей хоть бы что -- на нее все орут от бессилия. У нее в этом смысл жизни -какая же женщина откажется от должности, на которой все и все делают по ее велению...
Я стала править, чувствуя, что нос вообще лег на заплаканную щеку, а тут еще этот Валентин таращится в зеркальце. "Слушай, - обернулась я к нему, мельком увидев в зеркале с отвращением мое красное от ярости лицо с шмыгающим носом, вертящимся между мечущими синие искры глазами. -- Ну чего ты таращишься? Делать тебе нечего? Пойди покури..." Он крайне удивился, его глаза исчезли из зеркальца. Но Валя был не из обидчивых. В обед снова пригласил с собой, поставил в очередь и вообще всячески опекал.
Глядя на его невероятные плечи и расплющенный нос, я стала всячески к нему подлизываться. Сработало. Он пригласил меня в кино. Довольно уютный зал, балкон, ложи, прямо как у нас в "Авроре". А я только и думала, проводит ли он меня домой, чтоб хоть показать его, такого мощного, "старшенькому", пока он рассказывал, что работает на неделю всего дольше меня, после ДВПИ, живет в общежитии ИТР, холост, любимец девушек. А какой спортсмен! Меня мало интересовало, что он кандидат в мастера по спортивной гимнастике, а вот первый разряд по боксу, чему свидетельством его устрашающий нос, это то что надо...
И вообще я всячески настраивала себя на то, что этот парень мне по душе. В стиле тогдашнего кумира наших женщин Жана Марэ -- без шапки, в сером пальто с поднятым воротником, хороший рост, не говоря о фигуре. Первый класс, лучше Феликса. А на руку опираешься, как прямо на судовой поручень. Вдвоем мы "старшенького" точно одолеем. Об остальном вообще не думалось. Все внутри дрожало в ожидании предстоящей схватки на мысу Бурном со справедливым возмездием за мое унижение.
После кино мы с ним погуляли по Набережной, спустились моим вчерашним путем на лед. Здесь мой герой быстро замерз на резком ветру в своем пижонском пальто и стал мелко дрожать под моей рукой. Я грешным делом подумала, что это он не только от холода. Ведь я ему, чтобы все было честно, рассказала о событиях вчерашней ночи, естественно, без описания сценических костюмов участников представления. Между тем, стемнело. И, как всегда к ночи, стало так страшно, что и с этим суперменом к Арине ноги не идут. Но куда им еще идти?... Тем более, что он пока ничего, идет, пошмыгивает рядом своим устрашающим носом.
Арина возилась у плиты. Покосилась на моего ухажера, но смолчала. И вообще выглядела виноватой. Мы вошли ко мне в комнату, я чашки достала, к Арине на кухню за кипятком сходила, вообще всячески внешне геройствовала тут, хотя сердце шмыгало в пятки от шорохов в "пустой" комнате.
Арина сама принесла нам варенья. Вальку разморило, снял пиджак, развалился, блаженствует с тепле и уюте.
И тут ОН входит... В приличном толстом свитере, трезвый, повязка на глазу, выбритый, вполне человекообразный. Поздоровался. Арина из-за его спины сказала Вале: "Сын это мой. Колей зовут..." Валя встал, подал руку. Тот пожал, сел без спросу на третий стул, плеснул себе чаю, глядя куда-то в угол.
И тут я вижу, что моему герою как-то неуютно здесь стало. Ну прямо тянет его смыться. Прямо на грозной его физиономии это написано. "Валя, говорю. -- Ты не забыл, что тебе сегодня на урок к восьми?" "На... урок?" -сначала не понял он. Потом как-то затравленно оглянулся на темные окна, за которыми так же зловеще качался фонарь, встал, стал торопливо натягивать пальто на незастегнутый пиджак, буркнул "Пока" и -- только топот на деревянной лестнице от него остался.
Мы остались вдвоем. Сидим, пьем чай. Я вздрогнула и напряглась, когда Коля тяжело повернулся ко мне всем телом: "Вот что, сестренка... Ты не того своими сопляками пугать вздумала. То, что вчера было -- не будет больше, обещаю. А мое слово -- камень. А что я только что оттуда, так ты не обобщай. Сорвался я, конечно, вчера. Ты девка запредельная, сама небось знаешь. А я женского тела три года не видел. Не удержался. К тому же, сначала показалось, что и ты не против. Я ведь не бандюга какой, меня под шумок посадили, когда я в подшефном совхозе стал ребят разнимать. Там осетин дурной ножом размахался на все стороны. И меня задел. Ну, я его и загасил чуть не насмерть. Корешей своих я спас, а мне он по глазу успел полоснуть. Вот такого из меня... Кутузова сотворил. Ты тут спи спокойно. Теперь я тебя сам охранять стану. Не боишься больше?" "Ну, - наугад ответила я по-дальневосточному. -- Под такой-то охраной..."
"Ты тоже боец знатный, - вдруг рассмеялся он замечательной арининой улыбкой, обнажая неожиданно ровные, совсем молодые белые зубы. -- Как ты меня-то с ног сбила! Не каждый мог. А потом еще этаким петушком подскочила и по щекам, по щекам, как пса нашкодившего, а сама-то такая голенькая да ладненькая... А глазки -- ну прямо сияют синим светом!" Он захохотал, глядя на меня с удивительной теплотой и силой. Я подала ему руку: "Ты меня тоже прости, Коля. Кто старое помянет...ой! Я хотела сказать, что могло быть хуже, если бы я тот первый прием провела до конца, хладнокровнее. Но я не жалею. Мне кажется, мы поладим." "И подружимся, - он даже неумело поцеловал мою руку, встал и вышел. -- Ну ты даешь, мать, - услышала я его голос с кухни. -- Такую девушку поселила. В жизни лучше не видел..."
***
Валька утром долго ходил кругами, приглядываясь ко мне, не решаясь спросить. Вид у него был помятый, как у меня вчера, после бессонной ночи. Ясное дело, когда стих страх, проснулась совесть. На зарядке, которую у нас никто не делал, но работа останавливалась, он втерся в мой "кабинет" между столом и доской: "Ну, как дела?" "Плохо, Валечка, - говорю я, вся дрожа от сдерживаемого смеха, даже слезы из глаз брызнули. Сама не ждала, что так естественно получится. -- Очень плохо... даже и не знаю, что теперь будет. Заметут меня сегодня, потом вышку дадут..."