Кстати, о тетках наших чертежных. Одна из них меня особенно доводила: сидит целый день, подперев щеку рукой и смотрит в упор. Глаза серые, огромные. В молодости была красотка хоть куда, но сейчас всего в жизни достигла, ведущий конструктор, оклад, премии, своя специализация. Утром достает груду бумаг, вечером прячет -- и смотрит. То на Валентина, то на меня. Я уже ей и рожи корчила, и дулю показывала -- словно не видит. Зато на мужской-то день эта наша Клавдия Максимовна -- королева бензоколонки. Именно ей поручено наливать и произносить. Потом -- по ранжиру стажа. Но до меня очередь не дошла. Только я настроилась сказать Гарилычу, что именно он самый настоящий мужчина в отделе, как кто-то кинулся к телефону и сказал, что меня вызывают в комитет комсомола. "Может место в общежитии нашли, - шепнул Валя. -- Настаивай. Что это такое -- треть зарплаты платить за квартиру!"
Тощего болезненного нашего секретаря Юру я видела один раз, когда становилась на учет и жаловалась, что не дали общежития. Теперь он был с нашим отдельским секретарем Анатолием и краснорожей Машкой из завкома комсомола, бывшей маляршей, а потому, как все судоремонтные малярши, решительной и мужеподобной. Иные в этих красках просто не выживают. Еще в комнате было двое: в углу комнаты робко жался незнакомый парень, а второго, в знакомом вроде бы тулупчике, я где-то недавно видела. Когда я вошла, он сказал злорадно: "Она самая" и вышел.
Меня усадили на стул у стены, сами тройкой расположились за столом. Прямо ревтрибунал какой-то на мою голову! Пришьют, думаю, сейчас что-то, как "старшенькому" Николаю и пошла я по этапу от лагеря до лагеря... Нет, совсем не похоже, что место в общежитиии дадут, не то выражение у официальных лиц.
"Ну, рассказывай, Смирнова, как ты вчера публику развлекала, - говорит секретарь Юра, воровато поглядывая на меня, такую, как назло, нарядную сегодня, то на какие-то фотографии на столе. -- Нам все известно." "Ничего не понимаю..." Вот попадешь в комсомольский прожектор, тогда поймешь, прошипела Маша. -- Нарисуешь, Женя?" Парень в уголке густо покраснел и буркнул: "Сначала разобраться бы надо..." "Да что с ней разбираться, если она "не понимает", о чем вообще речь!" -- всплеснула руками девица.
"Вот что, - встала я. -- Или вы мне предъявляете какие-то претензии, или я пошла работать, Юра. Мне твоя шефуля дурная уже надоела. Строит из себя прокурора, фуфло! От праздничного стола оторвали, бездельники." "Еще и грубит, - растерялась и побагровела Машка. -- Вчера была на "Динамо", Смирнова?" "Была. А тебе какое дело?" "Ходила там при всех голая?" "Нет, я там в тулупе и валенках купалась." "Кто же в феврале купается?" -- робко спросил Толя, смущенно улыбаясь. "Запрещено уставом ВЛКСМ?" "Запрещено заниматься стриптизом и собирать толпу, - зашлась красная Машка, кидая на стол в мою сторону какие-то фотографии. Я подошла, взглянула и вздрогнула. Ничего себе, такой выбрал ракурс этот умелец в тулупчике, что действительно купальника не видно: наглая девка при всех надо льдом голыми сиськами трясет...
"Это же ракурс такой," -- растерянно сказала я. "Я тебе покажу ракурс! Я тебе покажу разврат! Короче, Женя, нарисуешь. Но чтоб мне без вот этих порнографических деталей! А еще раз "искупаешься", Смирнова, загремишь мне из комсомола." "И отлично, - снова обозлилась я. -- Взносы вам платить не буду." "А диплома не хочешь заодно лишиться?" "Ты мне его давала, морда? Нет? Ну, так заткни свою плевательницу, краснина забалонная!"
Это же сколько мороженной вонючей рыбы перелопатила моя мама, чтобы я корабелку престижную кончила! Сколько я сама перечитала и перечертила, чтобы всякая примитивная тварь меня за спортивное поведение диплома лишить грозилась!...
"Ничего себе, - окончательно стушевалась малярша от непонятного эпитета, с ужасом поглядывая на меня -- представляю, какие синие искры я на на нее испускала. -- А еще конструктор! А еще из Ленинграда! И не стыдно?" "Это тебе было бы стыдно с "моржами" купаться, - окончательно озверела я. -Ты кто? Посмотри на себя в зеркало в бане. Карикатура на женщину!"
Они там что-то еще орали, но я уже была на пути в отдел. Верный Валя оставил мне мою порцию вина и салата. Все уже давно работали, когда я нагло выпивала и закусывала, страшно недовольная собой. Можно смеяться над лодырем, неряхой, но над некрасивым человеком, тем более молодой женщиной! Словно она может стать красивее по желанию. Но ведь умнее и тактичнее она тоже быть не может, если она такая дура и хамка от природы? Ладно, все равно надо извиниться. Я поднялась в комитет.
Девица уже весело болтала с пэтэушниками, абсолютно не комплексуя. Совсем другой облик. "Что тебе еще, Смирнова? -- мгновенно посуровела она, покрываясь пятнами. -- В прожектор тебя рисовать не будем. Много чести тебе от комсомола - делать рекламу. Обойдешься выговором с занесением в личное дело." "Я как раз к тебе по личному делу. За то, что я тебя лично оскорбила приношу извинения." "Я их у таких как ты не принмаю. Понаехали из столиц. Развращают наших и смываются точно в срок, отработав по распределению. Для вас нет ничего святого. Над всем вы ехидничаете, все вам в нашем образе жизни не мило. Я еще поняла бы, если бы ты была еврейкой. Те вечно выпендриваются. Но чтобы русская женщина так себя вела! Позор! И нечего меня тут пугать своей электросваркой из глаз, Маша не из пугливых, не таких волчиц видала..."
Я вышла совершенно ошарашенная. Такая и Феликсу или Марку в глаза "жида" не постесняется сказать. А я еще полезла со своими извинениями. Мало я ей врезала...
***
В таком состоянии я еще поперлась на почту до востребования.
А там мне как раз была открытка от Феликса: "Тайка, любимая, прощай, я женился..."
Ставший уже каким-то фантомом Феликс сам написал мне наконец письмо. Вот я его и получила. Почему-то оно шло две недели. То есть, когда я вчера все себе в лесу воображала, там уже семья сложилась. Вот и все... Любит, помнит, Тайкой своей называет, на нелюбимой женился. Как все просто в этом мире...
"Что это с ней такое? Пьяная?" "Такая приличная девушка? Сроее всего что-то с сердцем..." "Но она же без конца говорит..." "Хорошо хоть, что с обрыва не упала..." "Что тут такое?" "Девица пьяная." "Девушка, вы можете объяснить, куда вас отвести? Где вы живете?"
"Таня! Господи, что это с ней? Откуда вы ее привезли?" "Ничего, Арина Алексеевна. Мне бы лечь только..." "Может скорую вызвать? Молодой человек, вы же на машине. Позвоните из ближайшего автомата. У нас тут на улице ни одного телефона..."