В этом-то перманентно угнетенном состоянии я и поплелась на обязательный митинг протеста нашего здорового интернационального коллектива в актовом зале. На сцене -- президиум, включая красу и гордость нашего ЦКБ, красавца и умницу -- главного конструктора Иосифа Трахтенберга. Над сценой плакат "Руки прочь от Каира!" Пониже -- "Позор сионистскому агрессору!" Тут же, естественно, переходящая красная рожа Машки, судорожный кадык тощего перепуганного комсорга Юра.
А в зале смешливый Валька рассказывает у меня за спиной Люсе новый анекдот: "Идет еврей по Невскому седьмого июня, на третий день Шестидневной войны, и удивляется -- прямо напротив Казанского собора стоит памятник Моше Даяну с повязкой на глазу. Он спрашивает у мента, когда, мол, успели сварганить? Ты, че, говорит тот, ослеп? Это же Моше Кутузов, он тут сроду стоял". Напряженный Марк с пятнами на семитским лице от снова ставшей неприличной в такой ситуации своей фамилии Альтшуллер, невольно смеется вместе с ними: "Насер, как Кутузов и Сталин, просто нарочно заманил евреев под стены своей столицы. Теперь остается только дождаться морозов, чтобы их погнать обратно". "Чей, чей там памятник? Валечка, и нам расскажи. Мы тоже хотим посмеяться... Ну, здорово! На второй день уже памятник в Ленинграде, ха-а..." "Кому памятник? Ой, как здорово. Я сейчас вам тоже расскажу..."
Нет, чтобы мне вместе с ними посмеяться, сижу себе со своими закидонами, сложным взаимоотношением с туманом и невольно накачанная "Голосом Америки" из арининого антисоветского приемника. В результате я очень даже в курсе дела, кто там кого куда и чем.
А упитанный "лектор ЦК" страстно так шпарит все то же самое - с точностью до наоборот. И все наши коммунисты по очереди клеймят агрессора, его вторгшиеся в беззащитные арабские страны полчища, ну прямо точную копию гитлеровского нашествия: поля, мол, их просторные посмели потоптать и так далее. Этакая фашистская гадина с шестиконечной звездой на крыльях своих стервятников. Только звериный оскал этой гадины на плакатах вполне в духе геббельсовских карикатур на евреев. Меня это привычное действо не очень трогало, пока не напросился на трибуну наш монтер Саша Комар по прозвищу Шурик-долбанутый.
"Все мы, советские граждане еврейской национальности, - визгливо закричал он с неподдельными патриотическими слезами на глазах и под кривую улыбку красной Машки, - от всей души горячо поддерживаем решительную интернациональную позицию нашей родной коммунистической партии и Советского правительства "Руки прочь от Каира!" и требуем немедленного и решительного обуздания израильского агрессора. Мы все готовы добровольно вступить под знамена египетской и сирийской армий и воевать с агрессором до победы в справедливой борьбе арабских народов за полное и окончательное освобождение Палестины от сионистов!.."
Вот тут этот зловещий туман и проник в мою непутевую голову. "Можно, говорю, - вопрос к выступающему?" "Минуточку, - радуется председатель, что хоть кто-то не из актива проявляет к митингу интерес, а не болтает и смеется над анекдотами. - У Тани Смирновой вопрос."
Ну, воля ваша, что опасного для президиума может спросить русская красавица у долбанутого еврейского добровольца в сирийскую армию? "Пожалуйста, Танечка," - утирает пот клинический советский патриот. "Вот ты тут, Шура, об израильских полчищах выразился. Это сколько же их там расплодилось, евреев этих, в Палестине, что они заполонили своими полчищами Египет и Сирию? Сколько, если не секрет, население Израиля?"
"Ты что, малограмотная, Смирнова? -- первая проявляет комсомольскую бдительность красная Машка. -- Всем известно, что Израиль - самая маленькая страна в мире..." "Монако еще меньше, - встревает какой-то эрудит из зала. -- И Люксембург." "А правда, что Египет в пятьдесят раз больше Израиля по территории и в сорок раз по населению? -- не унимается блондинка с голубыми глазами. -- Если это так, то как же эти израильские полчища его могут оккупировать? По пол-солдата на квадратный километр?"
"Смирнова, сядьте! -- кричит парторг ЦКБ, бледнея. -- Ну-ка прекратите тут ваши провокационные вопросы..." "Не сяду. Мне непонятно, почему наша страна помогает Египту с его миллионной армией и Насеру, объявившему, что намерен перебить всех израильтян, включая женщин и детей, а не крохотному Израилю с его "полчищами", способными уместиться на стадионе в Лужниках. Почему с нашей помощью готовилась откровенная агрессия с самыми людоедскими планами и кого это наши фальшивые патриоты-евреи вроде дурного Шурика призывают уничтожать в Палестине руками арабов и нашим оружием? По-моему, такая наша позиция позорит прежде всего нас, русских, в глазах всего мира." "Что же ты предлагаешь?" - зловеще спрашивает Машка. "Я предлагаю принять резолюцию, осуждающую агрессию арабов против Израиля."
"Но ведь всем известно, - говорит вдруг взволнованный Трахтенберг, что на этот раз Израиль напал на Египет, а не наоборот". "А вот я сейчас к вам подойду и стану ножом у вашего горла размахивать. Как вы поступите, Иосиф Аронович?" "Дам по лбу, - широко улыбается он. -- Как дал Израиль, когда египтяне подтянули к его границам армию, а ООН с готовностью отвела свои силы из Синая, чтобы не мешать перебить всех израильян от мала до велика!"
"Они сговорились! -- кричит "лектор ЦК" с посиневшим лицом и вздувшимися на шее жилами. -- Это продуманная сионистская провокация, товарищи! А девушка ими перекуплена. Специально ее подобрали - с такой славянской внешностью!.." "Товарищи, не слушайте их, - надрывается Сашка Комар. -- Евреи Советского Союза все как один..." "Заткнись хоть ты, позорная тварь! - кричат из зала. -- Браво, Таня! Я с тобой! Долой демагогов!" "Митинг объявляется закрытым, - хрипит парторг. -- Прошу всех разойтись по рабочим местам. А вы, Смирнова, и вы, Иосиф Аронович, задержитесь-ка, с вами хотят побеседовать..."
***
На проходной в желтое здание со зловещей вывеской меня остановил почему-то матрос. Я даже решила, что не туда попала, но он позвонил куда-то, игриво на меня посматривая. Ко мне вышел элегантный мужчина в штатском и вежливо пригласил за собой. Мы вошли в маленькую комнату с решетками на окнах. Белые такие, не тюремные решетки, но мне все равно стало очень страшно. Туман и здесь таращился на меня с улицы своим серым бельмом. Влипла, подумала я. Сейчас такое начнется...
Мужчина представился Андреем Сергеевичем, предложил мне сесть, сам уселся через стол напротив и достал из сейфа папку уже с моей фамилией. Вот уже и дело завели... Сейчас заполнять будут. Моими чистосердечными признаниями.