"Да чтоб я вашу соль больше в руки взял!... Чтоб вам, мадам, подавиться вашей солью, чтоб она вам на засолку пошла!" "Стыдно вам, Савелий Кузьмич..." "Мне стыдно? Я сорок лет в этой квартире, а вот где вы, мадам, отсиживались, пока мы в блокаду котлеты из трупов ели?"
"Диночка, белье для Танечки возьми в моем серванте. Вы нас простите, Таня, у нас так неубрано... Сами понимаете, столько забот, а у меня совершенно нет времени после репетиции. Вы чай с каким вареньем любите?" "С любым." "Так не бывает. Я вам для профилактики от простуды положу малиновое, хорошо?" "Я пойду наверное. А то мама беспокоится." "А вы ей позвоните, что вы у нас." "Так телефон нам отрезали в прошлом месяце." "Отрезали? Кто может отрезать частный телефон?" "Милиция. Мой сосед как-то с него вызвал одновременно и их, и пожарную, и скорую..." "Какой ужас!.. Что же с ним случилось?" "Ничего с ним не случилось. Для смеха, я думаю, как они друг с другом разбираться будут." "Какая глупость! Словно им делать нечего... А вас я просто не имею права отпустить, Танечка. Да и мосты уже развели. О, вот и Семен Борисович. Сеня, это Танечка, Диночки подруга."
"Не стесняйся, Таня, у нас вечно кто-то ночует. Папа -- известный адвокат, кого только не приглашает. Его клиентам иногородним иногда просто некуда больше идти."
"Я вам советую с утра принять душ, Танечка. Или вы привыкли ванну?" "Спасибо. Я просто умываюсь по утрам над раковиной." "Но это же хуже, чем общая процедура!" "У нас нет ванны или душа. По субботам я хожу в баню. Вот и все..." "О, тысяча извинений! Я просто не подумала... Да, сколько еще людей у нас живут без элементарных удобств... А ведь такое строительство!"
"Танька, ты куда, идиотка опять девала мои бегуди?" "Да я и не трогала, мама. Я же ими не пользуюсь..." "Не пользуюсь! Вечно перекладывает куда-то мои вещи... И где это тебя черти носят по ночам?" "Я была не вечеринке, а потом дождь. Я ночевала у подруги." "Не ври. Я всех подруг обзвонила." "Эту ты не знаешь." "Не знаю. Потому, что это никакая не подруга. Вырастила потаскуху!.."
"Что тут у вас еще?" "Ужас, Танечка! Пока тебя вчера не было, Савелий Кузьмич сварил кота Маргариты Леопольдовны..." "Сварил?.. Персика?!" "Вот именно! Прямо в этой своей знаменитой фронтовой кастрюле. У него собрались друзья-однополчане отведать их традиционный суп Второго Белорусского, а проклятая Марго всыпала в его кастрюлю целую пачку соды. Он отнес в свою комнату первую тарелку, а потом вернулся, стал стучать к ней, а она, как обычно, молчит и посмеивается себе. Тут он видит на подоконнике несчастного Персика, сует его в свою кастрюлю, фашист, закрывет крышкой и ставит сверху все четыре утюга. Естественно, Маргарита Леопольдовна тут же вбегает на кухню -- крик был ужасный -- и падает в обморок. Сейчас она в реанимации... Ну вот, еще смеешься, бездушная ты девочка!" "Лариса Максимовна, так ведь, с одной стороны это же всего лишь кот, а с другой, эта Леопольдовна вечно..." "Для тебя Персик всего лишь кот, а для нее -- единственное близкое ей живое существо на всем свете..."
*** *** ***
Год спустя был спуск нашего "изделия". У корабелов это профессиональный праздник, что бывает то раз в пять лет, то пять раз в году. Это вам не День работников печати! Все приоделись, все волнуются, словно хоть раз такое было, чтобы спуск прошел плохо. Многие здесь с шести утра. Я тоже принарядилась. Как-никак самое заметное на любом корабле сооружение -- кожух дымовой трубы -- проектировала я лично. Всю начерталку вспомнила. А это не что-то, это как нос на лице. Какой кожух, такой и корабль. Погода опять гнусная -- туман, морось, сильный южный ветер. Люди сидят на стапелях второго в серии "изделия", на лесах ледокола в сухом доке, просто на пирсе. Наконец сирена, потом тишина, звон разбитой бутылки шампанского, и огромный красный корпус "изделия", которое, казалось, установлено здесь, как здание, на века, вдруг сдвигается с места. Я не впервые на спуске, но всегда поражаюсь, как такое гигантское здание рискуют просто пустить двигаться, ведь уже не остановишь никакой силой!.. Вообще что-то в спуске есть от стихийного бедствия.
Все кричат "ура", в бухте возникает волна, плавно уходящая к другому берегу. На этой волне прыгают спешащие к новорожденному гиганту буксиры, берут его в свои умелые руки и толкают к достроечной набережной. Все. Далее это уже забота ТОФа. Мы свое дело сделали! Последнее, что там от нашего ЦКБ -- гордость Вали и всего отдела -- автоматический подъем флага на безлюдном пока судне. Все поздравляют главного конструктора, а измученный Ось-Ароныч только вытирает платком потную лысину и счастливо улыбается золотыми зубами под горбатым своим семитским носом.
Меня не поздравляет никто, а потому я становлюсь себе в очередь за тошнотиками -- жаренными пирожками с китовым мясом, - беру кулек и иду себе в отдел. Тут кто-то осторожно берет меня под руку. Сам герой торжества Иосиф Аронович.
"Я все искал случая спросить вас, Танечка, - тихо говорит он. -- У вас после того митинга были серьезные неприятности с КГБ?" "Да нет... Так, попугали немного и все. А вы как? Вас, я слышала, тоже таскали?" "Меня не просто таскали. Я же все-таки еврей, а потому в совсем ином положении, чем вы. Так что сегодня я в качестве главного работаю последний день. Этот объект, как головное судно серии, мне довести еще дали, а новую работу поручили уже другому." "Но вы ж ничего такого не сказали!.. Это я во всем виновата... Вот дура-то!" "Ты умничка, Танечка. Ты светлая личность. Решиться на такое в наше время -- надо иметь врожденное благородство и мужество. Я уверен, что мы с тобой еще все это вспомним где-то к концу века, уже в Израиле." "Вот и в КГБ уверены, что я там буду. С чего это? Я русская, мне и на родине не дует." "Они там все хорошие психологи, Таня. Ты внешне очень русская, но душа у тебя еврейская. Ты безусловно выйдешь замуж за еврея, а русским женам евреев и их детям дорога в Израиль распахнута настежь!.. Вы там самые желанные гражданки, как решившие в наших условиях разделить нашу непростую судьбу. Для еврея, если это не патологический идиот или карьерист, быть на стороне Израиля естественно, а вот русскому пересилить вековое подозрение к нашей нации и стать на нашу сторону, тем более, как ты, рискуя не просто карьерой, а свободой или самой жизнью -подвиг! Я тобой горжусь, Татьяна. И все честные люди в нашем коллективе тобою гордятся. Мне многие об этом говорили. Выходи за еврея и будь с нами."