Если Малайка собиралась вернуться однажды в Камбу, ей придется рано или поздно покинуть цирк, но Хэрроу не стала об этом напоминать.
– Мне ужасно не нравится мысль, что придется оставить тебя с Сализаром.
Мал хмыкнула.
– Я его не боюсь. Я звезда шоу. И нужна ему.
Хэрроу вздохнула.
– Наверное, ты права. – Она тяжело сглотнула, пытаясь сдержать слезы. – Богиня… не могу поверить, что это и правда происходит.
– Я горжусь тобой. Ты открыто признала себя элементалем и решила помочь кому-то в беде. – Наклонившись над столом, Мал крепко сжала руки Хэрроу. – Я бы хотела, чтобы ты не покидала цирк, но ты следуешь зову сердца, делаешь то, что считаешь правильным, даже если это означает отказаться от всего, что ты знаешь… И это меня восхищает. Ты потрясающая. Я люблю тебя.
Сдержать слезы не удалось. Хэрроу расплакалась, всхлипывая, пока Малайка не обошла стол и не села рядом с ней, крепко обняв.
– Ну, перестань, ужасная женщина, или я тоже заплачу! А я ненавижу плакать.
Хэрроу рассмеялась сквозь слезы, обнимая ее. Воцарилось уютное молчание.
Теперь им оставалось только перехитрить коварного Чародея и спрятать элементаля с уникальной внешностью посреди огромного города.
Что может пойти не так?
Глава 8
Конец недели настал слишком быстро. Весь последний день Хэрроу словно пребывала в тумане. Она гадала на картах, говорила с работниками цирка, ела в столовой и убиралась в кибитке, но ничего не осознавала.
Все было готово. Малайка договорилась о комнате в таверне Подполья и купила зачарованную отмычку, чтобы открыть клетку. Хэрроу собрала вещи в две тяжелые сумки и купила на рынке одежду для Рэйва. Он был таким высоким, что ей пришлось заказывать вещи в ателье, и портной удивился, когда она назвала ему примерные мерки.
Хэрроу также купила лошадь, что, вместе с платой за комнату, пробило значительную брешь в ее сбережениях. Она выбрала самую обычную пегую кобылу, но продавец поклялся, что та хорошо выдрессирована. Не то чтобы это имело значение. В пятницу в полночь она забрала лошадь с рынка, а Мал, одевшись в плащ с капюшоном, должна была отвести ее позже в главную конюшню Аллегры и оставить там на попечении конюхов.
В прошлую ночь Хэрроу не спала, чтобы вместе с Малайкой украсть еду и припасы из кладовой цирка. Это ощущалось не очень хорошо, но было необходимо, чтобы отвлечь внимание. К счастью, навыки Мал с тех пор, как она находилась в бегах, не так уж заржавели, и им удалось стащить пару батонов хлеба, головку сыра, небольшой мешок с овощами и два бочонка с водой.
Рэйв по-прежнему пытался убедить Хэрроу отказаться от плана освободить его, но она не сдавалась. Она знала, что Сализар уже начал что-то подозревать. Она заметила, что Лорен ходил за ней всю неделю, и охрана у палатки Рэйва была более бдительна, чем обычно. Но они с Малайкой действовали осторожно, когда отправлялись в город, хотя за ними никто и не следил там. Сализар наверняка не ожидал, что она зайдет так далеко.
Чтобы избавиться от охраны сегодня ночью, Хэрроу приготовила сильный усыпляющий отвар. Этого чая было недостаточно, чтобы охранник мгновенно вырубился, но как эффективное снотворное он подействует в течение часа.
Закончив с последним предсказанием, Хэрроу закрыла шатер и положила заработанные за день монеты в кошелек, вместо того чтобы отнести деньги Сализару. После этого она собрала кристаллы и карты, опустошила тайный ящик с принадлежностями Видящей, осторожно сложив все поверх сумок.
Сегодня она надела максимальное количество украшений, чтобы не паковать их, а также в качестве прощания со старой жизнью. В последний день в цирке хотелось выглядеть наилучшим образом. Половину волос она собрала в небрежный пучок на макушке, а другую оставила распущенной. На ней были любимые серебряные серьги, а запястья закрывали браслеты. Она подготовила теплый плащ с большим капюшоном и высокие кожаные сапоги с завязками, которые натягивались, как чулки.
Закрыв кибитку, Хэрроу отправилась в палатку-столовую и попыталась поесть, но аппетита не было: ей удалось проглотить лишь маленькую пиалу супа. Работники цирка хлопали ее по плечу или приветствовали, проходя мимо, и каждый раз она едва сдерживала слезы. Она старалась вести себя обычно, но знала, что прощается с каждым из них. Никто в цирке не удивился тому, что она Видящая: возможно, они всегда подозревали это, но понимали, почему гадалка держит свою личность в секрете. От этого она полюбила их еще больше, и ей горько было прощаться.