– Узнать что?
– Что ты любишь что-то.
Хэрроу напряглась в его руках.
– Ты сказала, что любишь, когда я держу тебя вот так. А когда обняла Малайку на прощание, сказала, что любишь ее.
– Да, я… – Она закрыла глаза на мгновение. Затем перекатилась на спину и встретилась с ним взглядом. – Ты не знаешь, что это означает?
– Я знаю определение, но не как это ощущается.
Ее взгляд смягчился.
– Ты ведь понимаешь, каково это, когда хочешь чего-то. Желаешь. Это похоже, только сильнее.
– Как влечение?
Ему казалось важным понять это.
– Вроде того… но не совсем.
Потерев глаза, она села и размяла шею, наклоняя голову из стороны в сторону – словно готовилась к битве.
– Есть разные виды любви, разной глубины. Любовь к кому-то – самая сильная, но друга любят иначе, чем любовника.
Она отвела взгляд, глядя на свои руки, сложенные на коленях.
– Когда ты любишь кого-то, желаешь им счастья, несмотря ни на что. Это бескорыстная и, в идеале, безусловная любовь. – Она посмотрела ему в глаза. Потерла шею, будто досадуя на его непонимание. – Ты чувствуешь привязанность, – продолжила она, – и хочешь быть рядом. Но если это настоящая любовь, ты готов пойти на жертвы, даже если это не те жертвы, которые ты хочешь приносить. Ты ставишь их нужды выше своих. А еще это доверие. Ты веришь, что другой будет на твоей стороне, никогда не предаст и ты ответишь тем же. Это прекрасное чувство.
Рэйв не испытывал раньше ничего подобного и мог только представить, каково это. Он верил Хэрроу, но сомневался, что способен настолько доверять ей. Хотя, когда он смотрел на нее, осознавал, что хотел бы этому научиться. Просто не знал как.
В одном он не сомневался: он испытывал к Хэрроу что-то сильное, и это чувство пугало его, он не мог ему сопротивляться. Он ощущал себя беспомощным, поэтому и спросил о любви – хотел знать, есть ли название для этого чувства.
Но оно не ощущалось «прекрасным». Скорее опасным. Будто он стоял на краю утеса со связанными крыльями и вот-вот мог упасть.
Возможно, поэтому он жаждал контроля в сексе – ему хотелось контролировать хоть что-то. Хэрроу понятия не имела, какой властью обладает над ним во всем остальном. И даже когда он доминировал в постели, настоящая власть все же принадлежала ей.
Он готов был убить любого, кто стал бы угрожать ей, пойти на чудовищные преступления, чтобы защитить. Уничтожить все и всех, лишь бы обладать ею. Это чувство поглощало его целиком.
Он лежал без сна каждую ночь, пока Хэрроу спала в его объятиях, и смотрел на нее, гадая, как она добилась такой власти над ним. Он боялся думать, во что превратится, если ее вдруг не станет. Если ему придется жить без нее.
Чем бы он ни стал, это будет нечто темное и смертоносное. Уничтожающее мироздание.
Он мог лишь молиться Богине, чтобы этого не случилось.
Последние пять дней стали самыми приятными за те полтора месяца, которые он помнил. Но они также оказались хуже любой пытки, потому что сделали то, что пыткам не под силу, – даровали ему слабость. Рычаг давления на него. Уязвимость вне его контроля.
Благодаря Хэрроу он ощутил себя целым: ее яркая улыбка, сердце, полное сочувствия, и безусловное принятие стали для него важнее жизни. Но теперь она могла легко его сломать.
– Ты понимаешь, о чем я? – спросила она.
Он кивнул, ощущая, что она предпочитает пока не углубляться в обсуждение этого вопроса. Похоже, за один разговор полного понимания здесь не достигнуть.
Его ответ успокоил ее, и она снова легла на кровать. Он притянул ее в объятия, и она прижалась щекой к его груди, ему пришлось сдержаться, чтобы не раздавить ее. Иногда ему казалось, что она ускользнет, как песок сквозь пальцы, если он не будет держать ее достаточно крепко.
– О чем ты думаешь? – спросила она тихо после долгого молчания.
Она часто спрашивала об этом – вероятно, потому что он слишком редко говорил. Хотя и старался, чтобы угодить ей, чаще нарушать молчание. Он готов был на все, чтобы порадовать ее.
– Думаю, какие ужасные вещи мог бы сделать, чтобы защитить тебя, – ответил он честно, потому что она ценила это качество, как призналась ему, – и это меня пугает.
– Рэйв, – взгляд ее серебристых глаз смягчился, и она, слегка отклонив голову, коснулась ладонью его щеки, – я чувствую то же по отношению к тебе.
Хотя он верил, что она также стремится защитить его, сомневался, что она понимает всю серьезность его слов. Вряд ли она могла представить, какое кровавое насилие он способен совершить ради нее.
И снова он мог только молиться Богине, чтобы Хэрроу никогда не узнала об этом.
Наконец они встали с кровати, чтобы принять ванну и одеться. Они уже поужинали – кормя друг друга, что и привело к первому за вечер любовному раунду, – и Хэрроу выставила грязные тарелки в коридор, чтобы работники забрали их.