Когда он вышел из ванной, обнаружил, что Хэрроу смотрит в окно. Она стояла, нахмурившись и сжимая раму, уголки ее рта были опущены.
– О чем ты думаешь? – спросил он, потому что в эту игру могли играть двое.
– Волнуюсь о Малайке. Почему она так и не пришла нас навестить? А еще, если честно, чувствую себя немного неуютно оттого, что мы сидим в тесной комнате. Я уже несколько дней не выходила на улицу. Мне бы хотелось увидеть звезды и луну. Подышать свежим воздухом.
Ему не нравилось, когда она грустила. Так что он попытался придумать решение. Насчет Малайки он ничего сделать не мог – пообещав Хэрроу, что не выйдет из комнаты без ее согласия, только если это не будет совершенно необходимо. Но возможно, он мог помочь с другой проблемой?
– Выйдем на крышу, – предложил он.
– Как? Мы не станем искать лестницу, и я не уверена, что такая вообще существует.
– Я вылезу через окно с тобой на спине.
Хэрроу повернулась, чтобы недоверчиво на него взглянуть.
– Правда? Знаю, что ты можешь взбираться по стенам, но разве со мной на спине это не будет слишком тяжело?
Он покачал головой.
– Ты не тяжелая.
Она улыбнулась и рассмеялась.
– Ладно. Тогда сделаем это.
Он открыл окно настежь. Присел, чтобы она смогла забраться на него.
– Давай.
Она залезла к нему на спину, рассмеявшись, отчего в груди у него стало тесно. Он осторожно выбрался наружу, стараясь не задеть ее рамой. Без усилий задержался на карнизе, выпустил когти и начал взбираться по стене. На ее грубой каменной поверхности было множество выемок, за которые он цеплялся. Как и раньше, он карабкался вверх без особых усилий.
Он собирался предложить добраться до крыши по воздуху, но, вспомнив выражение ее лица, когда она впервые увидела его крылья, решил, что не стоит. Не хотелось напоминать ей о том, чего она боялась.
Хэрроу, когда они оказались наверху, пребывала в восторге.
– Потрясающе!
Он позволил себе довольно улыбнуться.
Они легли рядом на плоской крыше. Небо было ясным, и даже почти полная луна не затмевала ярких звезд, мерцающих в вышине.
– Ты умеешь ориентироваться по звездам? – спросила Хэрроу, прижимаясь к нему.
Обняв ее одной рукой, он покачал головой.
– Видящие находят с их помощью дорогу. Вон та яркая звезда, – она показала, и Рэйв взглянул в указанном направлении, – это кончик созвездия Приливной Волны. – Хэрроу очертила созвездие пальцем. – Вон там – верхний изгиб волны. А там – нижний. Приливная Волна всегда указывает на запад. Если найдешь это созвездие, сможешь сориентироваться по сторонам света. Моя мама научила меня этому – даже если я потеряюсь, знаю, в какой стороне находится мой дом.
– Она любила тебя, – предположил Рэйв, все еще пытаясь понять, что такое любовь.
– Да.
В ее голосе прозвучала такая печаль, что Рэйв ощутил болезненный укол в груди.
– Она говорила мне, что я – благословение. Дети у элементалей рождаются очень редко. Думаю, это из-за баланса: мы живем долго, поэтому дети у нас и появляются реже, чем у людей, чтобы не перенаселить мир. Я оказалась первой новорожденной Видящей за целый век.
– Она хотела защитить тебя, потому что любила, – предположил он снова. Это казалось ему определяющим качеством любви.
– Да.
Ее голос стал еще печальнее, и теперь Рэйв почти жалел, что повел разговор об этом. И все же кроме боли в ее голосе слышалась и ностальгия: ей нравилось вспоминать о матери, несмотря на скорбь.
– Мне очень повезло с ней, – сказала Хэрроу, – даже если я и потеряла ее так рано. Она меня очень любила.
– А твой отец?
– Я его не знала. Мама говорила, что у нее случались интрижки с мужчинами, но она не ожидала, что забеременеет. Она не знала наверняка, кто мой отец, но всегда подозревала, что это один человек с Юга, поскольку моя кожа темнее, чем у нее. Она говорила, что он добрейший мужчина из всех, кого она знала. Думаю, она втайне его любила. – Хэрроу вздохнула. – Интересно, стала бы она искать его, когда я подросла? Мне было всего десять, когда ее убили.
Убили. Вместе с остальной ее семьей, оставив Хэрроу одну в этом мире. Рэйв обнял ее крепче.
– Я хочу уничтожить того, кто сделал тебе больно.
– Я тоже, – сказала Хэрроу.
Но в ее голосе не звучал гнев: будто она давно смирилась с тем, что этого никогда не случится, и считала это желание невыполнимым.
Рэйв склонен был с этим поспорить.
– А ты не помнишь свою мать? – спросила Хэрроу, меняя тему, словно ощутив, что его мысли приняли кровожадное направление.