— Ламстер Ульвард, помните, какой прекрасный листок дуба вы подарили Юджен?
— Да, конечно.
— Он все еще свежий и зеленый, как тогда. Ничего, если Юджен возьмет один или два листика и от этих деревьев?
— Моя дор-рогая Равелин! — прорычал Ульвард со смехом. — Пусть берет хоть целое дерево!
— О, мама! Можно...
— Юджен, не говори глупостей! — зашипел Тед. — Как мы сможем взять его домой? Где бы мы его посадили? В ванной?
— Вы с Руни поищите несколько красивых листочков, но не забредайте слишком далеко, — сказала Равелин. — Да, мама, — она поманила Руни. — Идем, живчик. Остальные разглядывали пейзаж.
— Прекрасный вид, Ульвард, — сказал Фробишер Уорбек. — Как далеко простираются твои владения?
— На пятьсот миль к западу до океана, шестьсот к востоку до гор, тысячу сто на север и двести на юг.
Уорбек задумчиво кивнул.
— Мило. Жаль, что ты не смог получить всю планету. Тогда у тебя было бы реальное одиночество!
— Я, конечно, пытался, — сказал Ульвард. — Хозяин отказался даже рассматривать эту идею.
— Жаль.
Ульвард вынес карту.
— Однако, как вы видите, у меня есть пять вулканов, несколько великолепных рек. Горный хребет, и ниже, в дельте Синнамоны, абсолютно туманное болото.
Равелин указала на океан.
— Смотри, это Одинокий океан! Я думала, он называется океан Ульварда.
Ульвард смущено рассмеялся.
— Это только фигура речи, так сказать. Я имею право на десять миль от берега. Больше, чем любой из нас может проплыть.
— Нет здесь свободы на море, а, ламстер Ульвард? — расмеялся Харрис Кейб.
— Почти, — признал Ульвард.
— Жаль, — сказал Фробишер Уорбек. Хила Кейб показала на карту.
— Посмотрите на этот чудесный горный хребет! Великолепные горы! И над ними — Райские сады! Я хочу увидеть их, ламстер Ульвард.
Ульвард в затруднении покачал головой.
— Боюсь, это невозможно. Не моя собственность. Я даже не имею права сам на них посмотреть.
Гости уставились на него в удивлении.
— Но разве...
— Это неотъемлемая часть контракта с ламстером Майлом, — поянил Ульвард. — Он остается на своей территории, я на своей. Таким образом, соблюдается наше уединение.
— Смотри, — сказала Хила Кейб Равелин. — Невообразимые Пещеры! Неужели нет никакой возможности хотя бы просто увидеть их? Аквистер поспешно сказал:
— Прелестно сидеть здесь и просто вдыхать этот чудесный свежий воздух. Ни шума, ни толпы, ни спешки, ни суеты.
Компания пила и болтала, нежась в лучах солнца, до самого вечера. С помощью Равелин Сиихо и Хилы Кейб Ульвард приготовил простую еду из дрожжевых шариков, обработанного белка, толстых кусков хрустящих водорослей.
— Разве здесь нет животного мяса, приготовленных овощей? — удивленно спросил Уорбек.
— Я попробовал их в первый день, — сказал Ульвард. — Ужасно. Болел целую неделю.
После обеда гости посмотрели комедийную мелодраму на стенном экране. Потом Ульвард показал им разные комнаты, и после нескольких минут смешков и хождения взад и вперед на террасе стало тихо.
На другой день Ульвард приказал гостям надеть купальники.
— Мы едем на берег, будем резвиться на солнце, резвиться в волнах океана Одиночества Ульварда!
Гости радостно погрузились в аэрокар. Ульвард провозгласил:
— Все на борт! Полный вперед!
Они полетели на запад, сначала низко над равниной, потом высоко, обозревая панораму горы Скалистого Замка.
— Высочайший пик на севере — почти десять тысяч футов высотой. Заметьте, как выдается вверх, просто представьте массу! Солидный камень? Как тебе понравилось бы скатиться с него на заду, Руни? Не слишком хорошо, а? Секундочку, мы увидим пропасть глубиной в тысячу футов сверху донизу. Вот здесь! Замечательно?
— Конечно, впечатляет, — согласился Тед.
— Как должны быть красивы Великолепные Горы! — сказал Харрис Кейб с кривой улыбкой.
— Какой они высоты, ламстер Ульвард? — поинтересовалась Лиорнетта Стобарт.
— Что? Какие?
— Великолепные Горы.
— Я не знаю точно. Кажется, тридцать или сорок тысяч футов. — Что за чудесный обзор должен быть там! — сказал Фробишер Уорбек. — Наверно, эти показались бы предгорьем.
— Здесь тоже прекрасно, — быстро вставила Хила Кейб.
— О, естественно, — сказал Фробишер Уорбек. — чертовски приятный вид! Вы счастливый человек, Брухам!
Ульвард коротко рассмеялся и повернул аэрокар на запад. Они пролетели над лесистой равниной, и вскоре в отдалении заблестел океан Одиночества. Ульвард пошел вниз, посадил аэрокар на берегу, и компания выгрузилась.
День был теплым, жарило солнце. С океана дул свежий ветер. Вода билась в песок массой ревущих барашков.