64. "Почему вы уехали в Харьков?" "Мне стало страшно оставаться во Львове". 65. "Из-за чего?" "Из-за попытки моих преследователей проникнуть в мою квартиру ". 66. "Когда это было?" "29 июля 1994 года". 67. "Расскажите подробнее об этом инциденте". Следует четко описать эту сцену, не забыв упоминутъ о многократных попытках вызвать милицию. 68. "Кто были люди, пытавшиеся проникнуть в вашу квартиру?" "Очевидно те же, кто преследовали меня все это время, потому что других врагов у меня не было ". 69. "Пытались ли они вскрыть замки ваших дверей?" "Мне трудно об этом судить, потому что из-за сильного страха я заперлась в спальной комнате и могла не расслышать таких попыток, даже если они и были ". 70. "Где в вашей квартире находился телефонный аппарат?" "У меня было два аппарата, один- на кухне, другой - в спальной комнате". 71. "С какого аппарата вы звонили в полицию?" "Я звонила с аппарата, находящегося в спальной комнате". 72. "Когда вы уехали в Харьков?" "На следующий день - 30 июля ". 73. "На чем вы уехали в Харьков?" "На поезде". 74. "В котором часу отошел ваш поезд?" "В половине третьего дня ". 75. "Где вы приобрели билет на этот поезд?" "В кассе вокзала за 2 часа до его отправления ". 76. "У кого вы жили в Харькове?" "У своих друзей - Ирины и Алексея Веденеевых". Следует быть готовым к просьбе описать их внешность. 77. "Где и когда вы познакомились с ними?" Следует кратко рассказать об этом. 78. "По какому адресу вы проживали в Харькове?" "По адресу: ул. Ялтинская, д.29, кв.14". 79. "Сколько этажей было в доме ваших друзей?" "Двенадцать". 80. "На каком этаже находилась квартира, в которой они жили?" "На девятом ". 81. "Сколько было комнат в этой квартире?" "Три" 82. "Где работали ваши друзья?" "Алексей преподавал математику в Харьковском университете, Ирина не работала". 83. "Сколько времени вы жили у своих друзей?" "С 30 июля по 26 августа 1994 года ". 84. "В связи с чем вы отправили жалобу в городскую прокуратуру Львова?" "В связи с непрекращающимися преследованиями со стороны украинских националистов и моими безуспешными попытками найти защиту в нижестоящих инстанциях". 85. "Когда вы отправили жалобу в городскую прокуратуру Львова?" "2 августа 1994 года 86. "Почему в этой жалобе вы указали свой харьковский адрес?" "Дело в том, что тогда я еще не собиралась возвращаться во Львов в ближайшем будущем и, указав харьковский адрес, надеялась тем самым на получение ответа из прокуратуры 87. "Получили ли вы какой-нибудь ответ на свое обращение в прокуратуру г. Львова?" "Нет ". 88. "Что с вами случилось 24 августа 1994 г.?" "Я была остановлена на улице представителями организации "Возрождение" и подвергнута ряду насильственных действий ". 89. "Сколько человек участвовало в этой акции?" "Трое". 90. "Почему вы решили, что эти люди были членами организации "Возрождение"?" "Во-первых, они сами так представились, а потом иных врагов у меня не было, тем более в Харькове, где почти никто меня не знал. 91. "В котором часу это случилось?" "В районе б часов вечера ". 92. "Где это случилось?" "Недалеко от дома моих друзей, на улице Грибоедова ". 93. "Почему в этот час вы оказались на улице?" "Я вышла за покупками в продовольственный магазин, находящийся недалеко от нашего дома ". 94. "Была ли при вас какая-нибудь сумка?" "Нет". 95. "Были ли при вас деньги?" "Да". 96. "Где вы их хранили?" "В нагрудном карманчике платья". (Иной ответ, например, - "В кармане джинсовых брюк", сразу же обнаруживал неискренность Беркович, потому как согласно изложенной истории, она была одета в платье). 97. "Обнаружили ли нападавшие имевшиеся при вас деньги?" "Они их и не искали ". 98. "Расскажите подробнее об этом инциденте". Следует четко и подробно описать эту сцену. 99. "Сколько времени продолжался этот инцидент?" "Около 5 минут ". 100. "Были ли свидетели случившемуся с вами на улице?" "Это место было немноголюдным, однако, несколько раз мимо нас проходили люди, но никто из них вмешиваться не стал ". 101. "А вы сами пытались позвать их на помощь?" "Нет". 102. "Почему?" "Я боялась этим еще больше разозлить окруживших меня людей ". 103. "Думаете ли вы, что националисты из организации "Возрождение" специально приехали в Харьков для встречи с вами?" "Не обязательно. Филиалы этой организации существуют по всей территории Украины и в частности, в Харькове. И скорее всего, люди, остановившие меня на улице, были боевиками харьковского отделения организации, получившими изо Львова соответствующие инструкции ". 104. "Откуда у вас информация о том, что филиалы "Возрождения" существуют по всей территории Украины?" "На том злополучном митинге лидеры "Возрождения", рассказывая о своей деятельности, упоминули о наличии таких филиалов". 105. "Но откуда вашим врагам стало известно о том, что вы находитесь в Харькове?" "Я думаю, они знали не только то, что я нахожусь в Харькове, но и точный адрес моего проживания, который я указала в письме, отправленном в городскую прокуратуру Львова. Ведь нападение на меня случилось недалеко от дома моих друзей". 106. "Вы хотите сказать, что у организации "Возрождение" есть информаторы в городской прокуратуре Львова?" "Я в этом убеждена. Во-первых, потому что никаким другим способом моим преследователям не мог стать известен харьковский адрес. А во-вторых, остановившие меня люди объяснили мне
(Текст пропущен - плохо распознан)
"Когда вы получили ответ из Генеральной прокуратуры Украины?" "20 сентября 1994 года ". 113 "В чем была суть полученного ответа?" "В оказать мне помощь. При этом центральные 011 пи ссылались на то, что мои проблемы не в их влас1 тенции и что ими должны заниматься местные Правоохранительные органы". 114. "Когда вы приняли решение покинуть Украину и просить о предоставлении вам убежища?" "В день получения ответа из Генеральной прокуратуры - 20 сентября". 115. "Почему?" "После получения ответа из Генеральной прокуратуры мне стало окончательно ясно. что во всей стране нет ни одной инстанции, готовой меня защитить от непрекращающихся преследований. И что мое дальнейшее пребывание на Украине представляет для меня смертельную опасность ". 116. "Что происходило с вами в период с 20 сентября по 6 декабря 1994 года?" "С 20 сентября до 28 октября я проживала на своей львовской квартире, практически не выходя из дома, чтобы избежать возможных инцидентов. Все это время раздавались телефонные звонки, однако, я трубку не .поднимала, пытаясь создать видимость своего отсутствия в городе. 28 октября в целях большей безопасности я пе-Р ехала жить на квартиру своей родственницы Мар-1иты Юдиной, проживающей во Львове по адресу: •'^^вского, д.28, кв.44. У нее я жила до своего °^ез0а с Украины". 117 "v •: дпу ^изли ли ваши враги о вашем переезде / ^ль?10) ^^"РУ7" 'Ж но это случилось за /' 'ртип неи ()0 моег0 отъезда. 2 декабря в нашей '.'...я родс^36^^ ^^фонньшзвонок. Трубку подняла '"''чами п веннииа' копившие, опять представившись Р^низации "Возрождение", потребовали по
бесполезность жалоб в правоохранительные органы, то есть им было известно о моем обращении в городскую прокуратуру Львова ". 107. "Почему же вы не обратились с жалобой в правоохранительные органы г.Харькова, где произошел этот инцидент?" "Я решила, что более действенным будет мое обращение в Генеральную прокуратуру Украины, что я и сделала на следующий день -25 августа " 108. "Каким способом вы обратились в Генеральную прокуратуру?" "Я отправила туда письменную жалобу ". 109. "В чем была суть этой жалобы?" "Я подробно рассказала обо всем, что со мной случилось, начиная с пресловутого митинга и кончая инцидентом в Харькове, а также о моих безуспешных обращениях в нижестоящие инстанции. В своем письме я умоляла центральные власти вмешаться в мою судьбу и спасти меня от преследования ". 110. "Когда вы вернулись во Львов?" "26 августа 1994 года". 111. "Почему вы решили вернуться во Львов?" "После инцидента в Харькове я поняла, что, во-первых, организация "Возрождение" имеет повсюду своих боевиков и что, во-вторых, вычислить меня в любом украинском городе не составит для них труда. Иначе говоря, изменение места жительства в пределах Украины не спасало меня от преследования. И моей последней надеждой было обращение в Генеральную прокуратуру, ибо только центральные власти при желании с их стороны могли остановить зарвавшихся националистов. В то же время, оставаясь и дальше в Харькове, я могла создать проблемы и своим друзьям, предоставившим мне приют, которые также были евреями. 112. "Когда вы получили ответ из Генеральной прокуратуры Украины?" "20 сентября 1994 года ". 113. "В чем была суть полученного ответа?" "В отказе оказать мне помощь. При этом центральные власти ссылались на то, что мои проблемы не в их компетенции и что ими должны заниматься местные правоохранительные органы ". 114. "Когда вы приняли решение покинуть Украину и просить о предоставлении вам убежища?" "В день получения ответа из Генеральной прокуратуры - 20 сентября ". 115. "Почему?" "После получения ответа из Генеральной прокуратуры мне стало окончательно ясно, что во всей стране нет ни одной инстанции, готовой меня защитить от непрекращающихся преследований. И что мое дальнейшее пребывание на Украине представляет для меня смертельную опасность ". 116. "Что происходило с вами в период с 20 сентября по 6 декабря 1994 года?" "С 20 сентября до 28 октября я проживала на своей львовской квартире, практически не выходя из дома, чтобы избежать возможных инцидентов. Все это время раздавались телефонные звонки, однако, я трубку не 'поднимала, пытаясь создать видимость своего отсутствия в городе. 28 октября в целях большей безопасности я переехала жить на квартиру своей родственницы Маргариты Юдиной, проживающей во Львове по адресу: ул. Чернышевского, д.28, кв.44. У нее я жила до своего отъезда с Украины ". 117. "Узнали ли ваши враги о вашем переезде на другую квартиру?" "Да, но это случилось за несколько дней до моего отъезда. 2 декабря в нашей квартире раздался телефонныйзвонок. Трубку подняла моя родственница, звонившие, опять представившись членами организации "Возрождение", потребовали позвать меня к телефону. Несмотря на заверения моей родственницы, что я не живу у нее на квартире, эти звонки продолжались все оставшиеся до моего отъезда дни. Звонившие угрожали расправиться теперь уже не только со мной, но и с моей родственницей, укрывавшей меня от них. Что происходило дальше, я не знаю, ибо 5 декабря уехала в Киев, откуда 6 декабря вылетела в США ". 118. "Известно ли вам что-то о судьбе вашей родственницы, оставшейся во Львове?" "Находясь в Канаде, я много раз пыталась связаться с ней по телефону, но безрезультатно. Ее телефон не отвечал. Что с ней случилось, мне неизвестно, потому как других родственников кроме нее во Львове у меня нет, и мне не у кого получить информацию ". 119. "Почему вы не обратились за убежищем в США?" "Потому что я считаю Канаду самой гуманной страной в мире по отношению к беженцам ". КОММЕНТАРИИ В представленном нами перечне присутствуют как достаточно принципиальные и значит наиболее ожидаемые, так и второстепенные, маловероятные вопросы, которые все-таки возможны на обычном слушании. Их постановка носит, как правило, расслабляющий, точнее отвлекающий характер, к чему следует быть готовым и прежде всего, с психологической точки зрения. На фастреке же вопросы второстепенной значимости (типа - "Сколько этажей бьыо в доме ваших друзей?") полностью исключены. Другим способом проверки на искренность могут быть повторы через определенный промежуток времени уже задававшихся ранее вопросов. Возможна и такая тактика "давления " на отвечающего, когда кем-либо из судий открыто выражается недоверие той или иной сообщенной им информации. Ну, например, попытка опровержения политической ситуации, царящей в стране преследования, причем с весьма убедительными ссылками на собственные материалы. Но это не должно вызывать у заявителя растерянность, на что собственно и рассчитана подобная тактика. Безусловно, наш просчет не охватывает всего массива теоретически существующих вопросов. Однако, данная метода построчного анализа текста позволяет вычислить порядка 95% возможных на слушании вопросов, чего вполне достаточно для достижения на нем успеха. ВАРИАНТ 3.2. Я, Михай Кочиеру, родился в 1959 г. в г. Кишиневе (Молдова). По национальности румын, как и все коренные жители Молдовы. В 1979 г. окончил музыкальное училище и поступил в Кишиневскую консерваторию. В 1983 г. был отчислен с 5-го курса консерватории за свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией, как двух частей одного народа. За это же в 1983 г. был арестован и осужден на 5 лет лишения свободы. Вернувшись из заключения в 1988 г., бьы вынужден поселиться в г. Оргееве (Молдова) из-за запрета властей на проживание в столице. В 1989 г., вследствие потепления политического климата в СССР, я получил возможность вернуться в Кишинев, где начал проживать по адресу: ул. Ботаников, д.9, кв.12. С 1990 по 1995 г. я работал художественным руководителем созданного мною инструментального оркестра "Примавара". В период с 1990 по 1994 г. вместе со своим оркестром выезжал на гастроли в ряд европейских стран. К политической деятельности я вернулся в 1994 году, вступив в ряды Народного Фронта Молдовы. В основе программы Фронта была и есть борьба за национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией, что полностью отвечало моим взглядам и устремлениям. Специфика политической ситуации в Молдове заключалась в том, что, несмотря на провозглашение суверенитета, у власти в республике остались все те же коммунистические лидеры во главе с президентом Снегуром, жестко ориентированные на Москву и не желающие воссоединения с Румынией. Ситуация усугублялась и тем, что в отличие от других республик бывшего СССР, в Молдове в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности, естественно стремящихся к союзу с Россией и не допускающих и мысли о возможности воссоединения с Румынией. И соответственно, все общественные организации и, в первую очередь, Народный Фронт, борющиеся за воссоединение, вступали в жесткое противостояние с официальными властями Молдовы. Очередным подрывом наших национальных интересов стала попытка кишиневских властей в марте 1995 г. изъять из официального обращения в ряде учебных заведений латинский алфавит, связывающий нас с Румынией, и навязать нам кириллицу (славянскую азбуку), как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности. В народе это вызвало чувства глубокого возмущения и протеста. В целях оказания давления на официальные власти и недопущения возврата к славянской азбуке, я вместе с группой препадавателей высших учебных заведений (так же членов Народного Фронта) выступил организатором студенческой демонстрации протеста, начавшейся в Кишиневе 22 марта и продолжавшейся до 4 мая 1995 г. Наша демонстрация, в которой участвовало более 60 тысяч студентов и преподавателей, не была санкционирована властями, вследствие чего ее организаторы оказались под жестким прессингом со стороны кишиневских властей. В частности, и мои проблемы, как одного из организаторов и активных участников демонстрации, начались в марте 1995 г. , то есть с момента ее начала. Выступая на митингах, я неодноратно подвергал резкой критике антинародную деятельность президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших наши национальные интересы в угоду Москве. Я также обращался к студенчеству, призывая их бороться всеми возможными способами за воссоединение с Румынией, считая это единственным путем нашего национального возрождения. 12 апреля 1995 г., возвращаясь домой с очередного митинга, я бьш задержан и доставлен в центральное отделение полиции г. Кишинева. В полиции меня продержали почти двое суток, подвергнув ряду изнурительных допросов. В перерывах между допросами я находился в камере предварительного заключения. Утром 14 апреля я бьш вьшущен из полиции, однако, на допросе, предшествующем освобождению, мне было официально объявлено, что в случае продолжения моих выступлений на митингах против меня будет возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, инкриминирующей организацию и активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. Но несмотря на угрозы, уже на следующий день, 15 апреля, я вновь принял активное участие в продолжающейся демонстрации. В этот же вечер, в районе 7 часов, когда я уже вернулся с демонстрации домой, на мою квартиру было совершено нападение. Трое людей в масках, ворвавшись ко мне домой, привязали меня к отопительной батарее и начали громить квартиру. Перед уходом один из нападавших нанес мне несколько сильных ударов резиновой дубинкой по голове и корпусу, вследствие чего я потерял сознание. Позднее я был обнаружен в бессознательном состоянии у батареи своим другом - Ионом Илеску, зашедшим ко мне в 10 часов вечера по предварительной договоренности. Он и вызвал скорую помощь, госпитализировавшую меня в больницу № 2 г. Кишинева. В больнице я находился с 15 по 26 апреля с диагнозом - сотрясение мозга и повреждение грудной клетки. При выходе из больницы мне была дана выписка из истории болезни с вышеуказанным диагнозом. 26 апреля я обратился с жалобой в районную прокуратуру г. Кишинева по факту нападения на мою квартиру и нанесения мне тяжких телесных повреждений. Реакция следователя Доренко, с кем я имел беседу, цинично отказавшегося провести расследование, окончательно убедила меня в том, что нападение было не случайной, а хорошо спланированной властями акцией. Такова обычная практика в Молдове, когда руками уголовных элементов, как правило, русского происхождения, официальные власти расправляю гся с неугодньми им лицами. Мне также стало ясно, что совершенно бесполезно искать защиту в более высоких инстанциях. С 27 апреля 1995 г. я вновь начинаю участвовать в продолжающейся демонстрации, по-прежнему призывая студенчество бороться за воссоединение Молдовы с Румынией. 3 мая 1995 г. около 6 часов утра ко мне на квартиру явились полицейские, которые задержали и доставили меня в центральное отделение. В этот же день против меня было возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, а на следующий день 4 мая - я был перемещен в центральную следственную тюрьму г. Кишинева. В тюрьме я находился с 4 по 30 мая 1995 г. в одиночной камере. В течение этого периода меня неоднократно допрашивали, а 12 мая мне было официально предъявлено обвинение по вышеуказанной статье. На всех допросах я полностью отрицал вину, а с 24 мая объявил голодовку. Находясь в заключении, я был поддержан рядом общественных организаций, в том числе Народным Фронтом Молдовы, глубоко возмущенных моим арестом. В одной из оппозиционных правительству газет "Многоточие" были опубликованы коллективные письма с требованием к властям освободить меня из-под стражи. А 25 мая в этой же газете вышла большая статья под названием "Судьба диссидента", посвященная моей многолетней борьбе за воссоединение Молдовы с Румынией. Возможно, эта мощная общественная поддержка вкупе с объявленной мною голодовкой вынудили кишиневские власти несколько смягчить свою позицию в отношении меня. Так или иначе, 30 мая 1995 г. в результате изменения мне меры пресечения на подписку о невыезде из г. Кишинева я был освобожден из-под стражи, однако, уголовное дело в отношении меня прекращено не было и следствие продолжалось. В период моего пребывания под следствием с 30 мая до 15 августа 1995 г. на меня оказывалось мощное психологическое давление: я неоднократно вызывался на допросы, а 20 июля у меня на квартире был произведен обыск с изъятием части моего личного архива. Бывая вне дома, я постоянно ощущал за собой слежку, скорее даже демонстрацию слежки с целью давления на мою психику. Параллельно с этим в моей квартире постоянно раздавались телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Вероятно в июле мое дело было закрыто и передано в суд, так как 10 августа я получил повестку с вызовом на суд, намеченный на 21 августа 1995 г. 10 августа, ясно понимая, что явка на суд закончится для меня неизбежным тюремным заключением, я принял решение покинуть Молдову и просить убежище. В этот же день я обратился к своему близкому другу - Иону Ромашку художественному руководителю оркестра "Ласточка", готовящегося в этот период к поездке на гастроли в Канаду. По моей просьбе Ромашку включил меня в состав оркестра и начал оформлять мне выездные документы. Все это оказалось возможным потому, что из-за отсутствия в Молдове канадского посольства и консульства оформление въездных виз в Канаду молдавским гражданам происходило в Бухаресте. Иначе говоря, вне поля зрения молдавских властей. 15 августа 1995 г., нарушив подписку о невыезде, я уехал из Кишинева в Бухарест, где начал ждать получения выездных документов. 1 сентября 1995 г. мне была открыта въездная виза в Канаду, и 6 сентября в составе оркестра "Ласточка" я вылетел из Бухареста в Монреаль, где в аэропорту Мирабель обратился к канадским иммиграционным властям с просьбой о предоставлении мне политического убежища. Я очень надеюсь, что мне будет разрешено остаться в Канаде, ибо мое возвращение в Молдову чревато для меня крайне тяжелыми последствиями. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ 1. "Кого вы считате коренными жителями Молдовы?" "Тех, чьи отцы и деды жили на этой земле и для кого румынский язык родной. И к ним, разумеется, не относится огромная масса русских, искусственно переселенных из России в Молдову в период оккупации моей родины советской властью". 2. "Не является ли ваша точка зрения дискриминационной по отношению к жителям Молдовы русской национальности?" "Ни в коем случае. Я считаю, что гражданами Молдовы имеют право стать все, изъявившие на то желание, проживающие в республике достаточное количество лет и владеющие румынским языком хотя бы на минимальном уровне. Причем, вне зависимости от их национальности. Отвечая на ваш вопрос, я просто пытался объяснить, что я понимаю под термином - "коренные жители Молдовы ". 3. "Вы отрицаете существование молдавской национальности?" "Безусловно, ибо это придуманный термин. Есть Молдова, и есть Румыния. Этими двумя понятиями обозначаются разные территориальные образования, населенные одним народом. Все мы румыны, независимо от мета нашего проживания". (Данный вариант ответа обусловлен лишь необходимостью обосновать позицию заявителя, высказанную им в своей истории. У нас же несколько иная точка зрения по этому достаточно спорному вопросу, ибо формирование молдавской народности было завершено еще в 14-м веке. И на протяжение всего последующего периода истории Молдова существовала сепаратно от Румынии, не считая пребывания в составе последней - Бессарабии (части Молдовы) с 1918 по 1940 г.). 4. "Когда вы были исключены из консерватории?" "В 1983 году". 5. "За что?" "За свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией ". 6. "В каких формах протекала эта деятельность?" "В пропагандистских беседах на эту тему, которые я вел на студенческих вечерах и прочих коллективных мероприятиях". 7. "Когда вы начали свою агитационную деятельность?" "В 1982 году, будучи студентом 4-го курса". 8. "Были ли у вас какие-либо конфликты с руководством консерватории до вашего отчисления?" "Да. В сентябре 1983 года я был вызван к ректору консерватории, который предупредил меня о недопустимости моей, как он выразился, провокационной деятельности. А спустя месяц после этого разговора я был отчислен с консерватории ". 9. "Что явилось официальной причиной вашего отчисления из консерватории?" "В приказе ректора о моем отчислении значилась фраза - "Отчислить с 5-го курса М.Кочиеру за аморальное поведение... " Пресловутая формулировка - "за аморальное поведение "-была наиболее распространенной для тех случаев, когда руководству высших учебных заведений СССР нужно было избавиться от тех или иных студентов. При этом авторитарный режим управления позволял легко обходиться без фактов и доказательств". 10. "Продолжали ли вы свою агитационную деятельность после исключения из консерватории?" "Нет, ибо сразу же после исключения в отношении меня было возбуждено уголовное дело, и через два месяца я был осужден на 5 лет лишения свободы ". 11. "Когда и на основании чего в отношении вас было возбуждено уголовное дело?" "В начале октября 1983 года я был исключен из консерватории, а уже в конце месяца против меня начало фабриковаться уголовное дело по статье 218, инкриминирующей мне хулиганство. На суде против меня в качестве свидетелей обвинения выступали люди, которых я видел впервые. Но такова была практика тех лет - в подавляющем большинстве случаев против инакомыслящих фабриковались дела чисто уголовного характера, или же их просто объявляли психически больными и помещали в закрытые лечебницы. А диссидентов, осужденных в СССР по сугубо политическим ста-тъям.было крайне мало". (Этот вопрос нежелателен в силу того, что обязывает заявителя упомянуть о 218-й статье. Однако, предлагаемый нами ответ достаточно убедительно объясняет суть происшедшего и действительное отношение вышеназванной статьи к личности заявителя). 12. "Где вы отбывали свой срок?" "В колонии общего режима, расположенной в Свердловской области на территории России". 13. "Когда вы вернулись из заключения?" "В 1988 году". 14. "В какой форме вам было запрещено жить в Кишиневе после вашего возвращения в Молдову?" "Мне было отказано в прописке в городе Кишиневе. Иначе говоря, мне было отказано в легальном пребывании в столице со всеми вытекающими отсюда последствиями ". 15. "Почему вы решили поселиться в г. Оргееве?" "Потому что это достаточно крупный город, находящийся недалеко от Кишинева ". 16. "Чем вы занимались в Оргееве?" "Давая частные уроки музыки, чем и зарабатывал себе на жизнь ". 17. "На каком музыкальном инструменте?" "На нае - национальном румынском инструменте, являющемся разновидостью флейты ". 18. "Когда вы вернулись в Кишинев на постоянное жительство?" "В 1989 году ". 19. "Вы получили какое-то разрешение молдавских властей на возвращение в столицу?" "Нет, никакого официального разрешения я не получал. Но к концу 1989 года в Молдове, как и во всех республиках СССР, в результате начатых Горбачевым реформ наметилось резкое потепление политического климата. Инакомыслие уже не преследовалось так же откровенно, как раньше, и мое пребывание в Кишиневе без прописки уже перестало представлять для меня опасность ". 20. "Когда вы организовали инструментальный оркестр "Примавара"?" "В марте 1990 года ". 21. "Был ли ваш оркестр официально зарегистрирован, или же это было самодеятельное объединение музыкантов?" "Оркестр "Примавара" был официально зарегистрирован в Министерстве культуры Молдавской ССР в марте 1990 года". 22. "Были ли у вас какие-либо проблемы с регистрацией вашего оркестра?" "Нет ". 23. "В какие страны на гастроли выезжал ваш оркестр?" Следует четко