о окончательно ясно, что во всей стране нет ни одной инстанции, готовой меня защитить от непрекращающихся преследований. И что мое дальнейшее пребывание на Украине представляет для меня смертельную опасность ". 116. "Что происходило с вами в период с 20 сентября по 6 декабря 1994 года?" "С 20 сентября до 28 октября я проживала на своей львовской квартире, практически не выходя из дома, чтобы избежать возможных инцидентов. Все это время раздавались телефонные звонки, однако, я трубку не 'поднимала, пытаясь создать видимость своего отсутствия в городе. 28 октября в целях большей безопасности я переехала жить на квартиру своей родственницы Маргариты Юдиной, проживающей во Львове по адресу: ул. Чернышевского, д.28, кв.44. У нее я жила до своего отъезда с Украины ". 117. "Узнали ли ваши враги о вашем переезде на другую квартиру?" "Да, но это случилось за несколько дней до моего отъезда. 2 декабря в нашей квартире раздался телефонныйзвонок. Трубку подняла моя родственница, звонившие, опять представившись членами организации "Возрождение", потребовали позвать меня к телефону. Несмотря на заверения моей родственницы, что я не живу у нее на квартире, эти звонки продолжались все оставшиеся до моего отъезда дни. Звонившие угрожали расправиться теперь уже не только со мной, но и с моей родственницей, укрывавшей меня от них. Что происходило дальше, я не знаю, ибо 5 декабря уехала в Киев, откуда 6 декабря вылетела в США ". 118. "Известно ли вам что-то о судьбе вашей родственницы, оставшейся во Львове?" "Находясь в Канаде, я много раз пыталась связаться с ней по телефону, но безрезультатно. Ее телефон не отвечал. Что с ней случилось, мне неизвестно, потому как других родственников кроме нее во Львове у меня нет, и мне не у кого получить информацию ". 119. "Почему вы не обратились за убежищем в США?" "Потому что я считаю Канаду самой гуманной страной в мире по отношению к беженцам ". КОММЕНТАРИИ В представленном нами перечне присутствуют как достаточно принципиальные и значит наиболее ожидаемые, так и второстепенные, маловероятные вопросы, которые все-таки возможны на обычном слушании. Их постановка носит, как правило, расслабляющий, точнее отвлекающий характер, к чему следует быть готовым и прежде всего, с психологической точки зрения. На фастреке же вопросы второстепенной значимости (типа - "Сколько этажей бьыо в доме ваших друзей?") полностью исключены. Другим способом проверки на искренность могут быть повторы через определенный промежуток времени уже задававшихся ранее вопросов. Возможна и такая тактика "давления " на отвечающего, когда кем-либо из судий открыто выражается недоверие той или иной сообщенной им информации. Ну, например, попытка опровержения политической ситуации, царящей в стране преследования, причем с весьма убедительными ссылками на собственные материалы. Но это не должно вызывать у заявителя растерянность, на что собственно и рассчитана подобная тактика. Безусловно, наш просчет не охватывает всего массива теоретически существующих вопросов. Однако, данная метода построчного анализа текста позволяет вычислить порядка 95% возможных на слушании вопросов, чего вполне достаточно для достижения на нем успеха. ВАРИАНТ 3.2. Я, Михай Кочиеру, родился в 1959 г. в г. Кишиневе (Молдова). По национальности румын, как и все коренные жители Молдовы. В 1979 г. окончил музыкальное училище и поступил в Кишиневскую консерваторию. В 1983 г. был отчислен с 5-го курса консерватории за свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией, как двух частей одного народа. За это же в 1983 г. был арестован и осужден на 5 лет лишения свободы. Вернувшись из заключения в 1988 г., бьы вынужден поселиться в г. Оргееве (Молдова) из-за запрета властей на проживание в столице. В 1989 г., вследствие потепления политического климата в СССР, я получил возможность вернуться в Кишинев, где начал проживать по адресу: ул. Ботаников, д.9, кв.12. С 1990 по 1995 г. я работал художественным руководителем созданного мною инструментального оркестра "Примавара". В период с 1990 по 1994 г. вместе со своим оркестром выезжал на гастроли в ряд европейских стран. К политической деятельности я вернулся в 1994 году, вступив в ряды Народного Фронта Молдовы. В основе программы Фронта была и есть борьба за национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией, что полностью отвечало моим взглядам и устремлениям. Специфика политической ситуации в Молдове заключалась в том, что, несмотря на провозглашение суверенитета, у власти в республике остались все те же коммунистические лидеры во главе с президентом Снегуром, жестко ориентированные на Москву и не желающие воссоединения с Румынией. Ситуация усугублялась и тем, что в отличие от других республик бывшего СССР, в Молдове в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности, естественно стремящихся к союзу с Россией и не допускающих и мысли о возможности воссоединения с Румынией. И соответственно, все общественные организации и, в первую очередь, Народный Фронт, борющиеся за воссоединение, вступали в жесткое противостояние с официальными властями Молдовы. Очередным подрывом наших национальных интересов стала попытка кишиневских властей в марте 1995 г. изъять из официального обращения в ряде учебных заведений латинский алфавит, связывающий нас с Румынией, и навязать нам кириллицу (славянскую азбуку), как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности. В народе это вызвало чувства глубокого возмущения и протеста. В целях оказания давления на официальные власти и недопущения возврата к славянской азбуке, я вместе с группой препадавателей высших учебных заведений (так же членов Народного Фронта) выступил организатором студенческой демонстрации протеста, начавшейся в Кишиневе 22 марта и продолжавшейся до 4 мая 1995 г. Наша демонстрация, в которой участвовало более 60 тысяч студентов и преподавателей, не была санкционирована властями, вследствие чего ее организаторы оказались под жестким прессингом со стороны кишиневских властей. В частности, и мои проблемы, как одного из организаторов и активных участников демонстрации, начались в марте 1995 г. , то есть с момента ее начала. Выступая на митингах, я неодноратно подвергал резкой критике антинародную деятельность президента Снегура и приближенных к нему лиц, предавших наши национальные интересы в угоду Москве. Я также обращался к студенчеству, призывая их бороться всеми возможными способами за воссоединение с Румынией, считая это единственным путем нашего национального возрождения. 12 апреля 1995 г., возвращаясь домой с очередного митинга, я бьш задержан и доставлен в центральное отделение полиции г. Кишинева. В полиции меня продержали почти двое суток, подвергнув ряду изнурительных допросов. В перерывах между допросами я находился в камере предварительного заключения. Утром 14 апреля я бьш вьшущен из полиции, однако, на допросе, предшествующем освобождению, мне было официально объявлено, что в случае продолжения моих выступлений на митингах против меня будет возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, инкриминирующей организацию и активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок. Но несмотря на угрозы, уже на следующий день, 15 апреля, я вновь принял активное участие в продолжающейся демонстрации. В этот же вечер, в районе 7 часов, когда я уже вернулся с демонстрации домой, на мою квартиру было совершено нападение. Трое людей в масках, ворвавшись ко мне домой, привязали меня к отопительной батарее и начали громить квартиру. Перед уходом один из нападавших нанес мне несколько сильных ударов резиновой дубинкой по голове и корпусу, вследствие чего я потерял сознание. Позднее я был обнаружен в бессознательном состоянии у батареи своим другом - Ионом Илеску, зашедшим ко мне в 10 часов вечера по предварительной договоренности. Он и вызвал скорую помощь, госпитализировавшую меня в больницу № 2 г. Кишинева. В больнице я находился с 15 по 26 апреля с диагнозом - сотрясение мозга и повреждение грудной клетки. При выходе из больницы мне была дана выписка из истории болезни с вышеуказанным диагнозом. 26 апреля я обратился с жалобой в районную прокуратуру г. Кишинева по факту нападения на мою квартиру и нанесения мне тяжких телесных повреждений. Реакция следователя Доренко, с кем я имел беседу, цинично отказавшегося провести расследование, окончательно убедила меня в том, что нападение было не случайной, а хорошо спланированной властями акцией. Такова обычная практика в Молдове, когда руками уголовных элементов, как правило, русского происхождения, официальные власти расправляю гся с неугодньми им лицами. Мне также стало ясно, что совершенно бесполезно искать защиту в более высоких инстанциях. С 27 апреля 1995 г. я вновь начинаю участвовать в продолжающейся демонстрации, по-прежнему призывая студенчество бороться за воссоединение Молдовы с Румынией. 3 мая 1995 г. около 6 часов утра ко мне на квартиру явились полицейские, которые задержали и доставили меня в центральное отделение. В этот же день против меня было возбуждено уголовное дело по статье 203 со значком 3, а на следующий день 4 мая - я был перемещен в центральную следственную тюрьму г. Кишинева. В тюрьме я находился с 4 по 30 мая 1995 г. в одиночной камере. В течение этого периода меня неоднократно допрашивали, а 12 мая мне было официально предъявлено обвинение по вышеуказанной статье. На всех допросах я полностью отрицал вину, а с 24 мая объявил голодовку. Находясь в заключении, я был поддержан рядом общественных организаций, в том числе Народным Фронтом Молдовы, глубоко возмущенных моим арестом. В одной из оппозиционных правительству газет "Многоточие" были опубликованы коллективные письма с требованием к властям освободить меня из-под стражи. А 25 мая в этой же газете вышла большая статья под названием "Судьба диссидента", посвященная моей многолетней борьбе за воссоединение Молдовы с Румынией. Возможно, эта мощная общественная поддержка вкупе с объявленной мною голодовкой вынудили кишиневские власти несколько смягчить свою позицию в отношении меня. Так или иначе, 30 мая 1995 г. в результате изменения мне меры пресечения на подписку о невыезде из г. Кишинева я был освобожден из-под стражи, однако, уголовное дело в отношении меня прекращено не было и следствие продолжалось. В период моего пребывания под следствием с 30 мая до 15 августа 1995 г. на меня оказывалось мощное психологическое давление: я неоднократно вызывался на допросы, а 20 июля у меня на квартире был произведен обыск с изъятием части моего личного архива. Бывая вне дома, я постоянно ощущал за собой слежку, скорее даже демонстрацию слежки с целью давления на мою психику. Параллельно с этим в моей квартире постоянно раздавались телефонные звонки с угрозами и оскорблениями. Вероятно в июле мое дело было закрыто и передано в суд, так как 10 августа я получил повестку с вызовом на суд, намеченный на 21 августа 1995 г. 10 августа, ясно понимая, что явка на суд закончится для меня неизбежным тюремным заключением, я принял решение покинуть Молдову и просить убежище. В этот же день я обратился к своему близкому другу - Иону Ромашку художественному руководителю оркестра "Ласточка", готовящегося в этот период к поездке на гастроли в Канаду. По моей просьбе Ромашку включил меня в состав оркестра и начал оформлять мне выездные документы. Все это оказалось возможным потому, что из-за отсутствия в Молдове канадского посольства и консульства оформление въездных виз в Канаду молдавским гражданам происходило в Бухаресте. Иначе говоря, вне поля зрения молдавских властей. 15 августа 1995 г., нарушив подписку о невыезде, я уехал из Кишинева в Бухарест, где начал ждать получения выездных документов. 1 сентября 1995 г. мне была открыта въездная виза в Канаду, и 6 сентября в составе оркестра "Ласточка" я вылетел из Бухареста в Монреаль, где в аэропорту Мирабель обратился к канадским иммиграционным властям с просьбой о предоставлении мне политического убежища. Я очень надеюсь, что мне будет разрешено остаться в Канаде, ибо мое возвращение в Молдову чревато для меня крайне тяжелыми последствиями. ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ 1. "Кого вы считате коренными жителями Молдовы?" "Тех, чьи отцы и деды жили на этой земле и для кого румынский язык родной. И к ним, разумеется, не относится огромная масса русских, искусственно переселенных из России в Молдову в период оккупации моей родины советской властью". 2. "Не является ли ваша точка зрения дискриминационной по отношению к жителям Молдовы русской национальности?" "Ни в коем случае. Я считаю, что гражданами Молдовы имеют право стать все, изъявившие на то желание, проживающие в республике достаточное количество лет и владеющие румынским языком хотя бы на минимальном уровне. Причем, вне зависимости от их национальности. Отвечая на ваш вопрос, я просто пытался объяснить, что я понимаю под термином - "коренные жители Молдовы ". 3. "Вы отрицаете существование молдавской национальности?" "Безусловно, ибо это придуманный термин. Есть Молдова, и есть Румыния. Этими двумя понятиями обозначаются разные территориальные образования, населенные одним народом. Все мы румыны, независимо от мета нашего проживания". (Данный вариант ответа обусловлен лишь необходимостью обосновать позицию заявителя, высказанную им в своей истории. У нас же несколько иная точка зрения по этому достаточно спорному вопросу, ибо формирование молдавской народности было завершено еще в 14-м веке. И на протяжение всего последующего периода истории Молдова существовала сепаратно от Румынии, не считая пребывания в составе последней - Бессарабии (части Молдовы) с 1918 по 1940 г.). 4. "Когда вы были исключены из консерватории?" "В 1983 году". 5. "За что?" "За свою агитационную деятельность среди студенчества, направленную на воссоединение Молдовы с Румынией ". 6. "В каких формах протекала эта деятельность?" "В пропагандистских беседах на эту тему, которые я вел на студенческих вечерах и прочих коллективных мероприятиях". 7. "Когда вы начали свою агитационную деятельность?" "В 1982 году, будучи студентом 4-го курса". 8. "Были ли у вас какие-либо конфликты с руководством консерватории до вашего отчисления?" "Да. В сентябре 1983 года я был вызван к ректору консерватории, который предупредил меня о недопустимости моей, как он выразился, провокационной деятельности. А спустя месяц после этого разговора я был отчислен с консерватории ". 9. "Что явилось официальной причиной вашего отчисления из консерватории?" "В приказе ректора о моем отчислении значилась фраза - "Отчислить с 5-го курса М.Кочиеру за аморальное поведение... " Пресловутая формулировка - "за аморальное поведение "-была наиболее распространенной для тех случаев, когда руководству высших учебных заведений СССР нужно было избавиться от тех или иных студентов. При этом авторитарный режим управления позволял легко обходиться без фактов и доказательств". 10. "Продолжали ли вы свою агитационную деятельность после исключения из консерватории?" "Нет, ибо сразу же после исключения в отношении меня было возбуждено уголовное дело, и через два месяца я был осужден на 5 лет лишения свободы ". 11. "Когда и на основании чего в отношении вас было возбуждено уголовное дело?" "В начале октября 1983 года я был исключен из консерватории, а уже в конце месяца против меня начало фабриковаться уголовное дело по статье 218, инкриминирующей мне хулиганство. На суде против меня в качестве свидетелей обвинения выступали люди, которых я видел впервые. Но такова была практика тех лет - в подавляющем большинстве случаев против инакомыслящих фабриковались дела чисто уголовного характера, или же их просто объявляли психически больными и помещали в закрытые лечебницы. А диссидентов, осужденных в СССР по сугубо политическим ста-тъям.было крайне мало". (Этот вопрос нежелателен в силу того, что обязывает заявителя упомянуть о 218-й статье. Однако, предлагаемый нами ответ достаточно убедительно объясняет суть происшедшего и действительное отношение вышеназванной статьи к личности заявителя). 12. "Где вы отбывали свой срок?" "В колонии общего режима, расположенной в Свердловской области на территории России". 13. "Когда вы вернулись из заключения?" "В 1988 году". 14. "В какой форме вам было запрещено жить в Кишиневе после вашего возвращения в Молдову?" "Мне было отказано в прописке в городе Кишиневе. Иначе говоря, мне было отказано в легальном пребывании в столице со всеми вытекающими отсюда последствиями ". 15. "Почему вы решили поселиться в г. Оргееве?" "Потому что это достаточно крупный город, находящийся недалеко от Кишинева ". 16. "Чем вы занимались в Оргееве?" "Давая частные уроки музыки, чем и зарабатывал себе на жизнь ". 17. "На каком музыкальном инструменте?" "На нае - национальном румынском инструменте, являющемся разновидостью флейты ". 18. "Когда вы вернулись в Кишинев на постоянное жительство?" "В 1989 году ". 19. "Вы получили какое-то разрешение молдавских властей на возвращение в столицу?" "Нет, никакого официального разрешения я не получал. Но к концу 1989 года в Молдове, как и во всех республиках СССР, в результате начатых Горбачевым реформ наметилось резкое потепление политического климата. Инакомыслие уже не преследовалось так же откровенно, как раньше, и мое пребывание в Кишиневе без прописки уже перестало представлять для меня опасность ". 20. "Когда вы организовали инструментальный оркестр "Примавара"?" "В марте 1990 года ". 21. "Был ли ваш оркестр официально зарегистрирован, или же это было самодеятельное объединение музыкантов?" "Оркестр "Примавара" был официально зарегистрирован в Министерстве культуры Молдавской ССР в марте 1990 года". 22. "Были ли у вас какие-либо проблемы с регистрацией вашего оркестра?" "Нет ". 23. "В какие страны на гастроли выезжал ваш оркестр?" Следует четко перечислить страны, в которые оркестр "Примавара " выезжал на гастроли. 24. "Чинили ли молдавские власти вам препятствия в выезде на гастроли?" "Нет, никаких препятствий мне в этом вопросе никто не чинил. Вообще, в период с 1990 по 1994 г. я не имел никаких проблем с молдавскими властями ". Следует отметить, что вопросы с 1-го по 24-й не имеют прямого отношения к преследованию, приведшему к бегству заявителя из страны, и стало быть, вероятность их возникновения на слушании крайне мала. И все же и к ним следует тщательно подготовиться, хотя бы для того, чтобы чувствовать себя уверенно. 25. "Когда вы вернулись к политической деятельности?" "В декабре 1994 года, когда вступил в ряды Народного Фронта Молдовы ". 26. "За что боролся Народный Фронт?" "За национальное возрождение Молдовы и воссоединение ее с Румынией ". 27. "Занимали ли вы какую-либо руководящую должность в организационной структуре Народного Фронта?" "Одним из основных направлений работы Народного Фронта была агитационная деятельность среди студентов и преподавателей высших учебных заведений Кишинева. И в структуре Фронта существовала инициативная группа, занимающаяся именно этим вопросом. В феврале 1995 года я был избран руководителем этой группы ". 28. "Когда молдавские власти начали вас преследовать?" "В апреле 1995 года ". 29. "С чем это было связано?" "Со студенческой демонстрацией протеста, организованной в Кишиневе нашей инициативной группой под эгидой Народного Фронта ". 30. "Когда началась демонстрация?" "22 марта 1995 года". 153 31. "В связи с чем она началась?" "В связи с попытками кишиневских властей изъять из официального обращения в ряде учебных заведений латинский алфавит и ввести славянскую азбуку, так называемую кириллицу, как это уже было на протяжение всего советского периода молдавской письменности ". 32. "Вы считаете это достаточным поводом для демонстрации?" "Безусловно. И дело не только в том, что в Молдове, как и в Румынии, изначально использовался латинский алфавит, в то время как кириллица была навязана нам окуппационньши властями. Эта проблема выходит за рамки культуры, потому как возврат к славянской азбуке означал отдаление от Румынии и ориентацию на Россию. Необходимо отметить, что восстановление в Молдове латинского алфавита стоило нам многих лет борьбы, и допустить возвращение к кириллице было все равно,что признать за кучкой продажных политиканов право решать судьбу нашего народа в соответствии с их личными интересами. 33. "Как в целом молдавский народ реагировал на эту попытку властей вернуться к славянской азбуке?" "Среди всего нашего народа эта акция вызвала глубокое возмущение. Опять-таки потому, что даже простым людям стало ясно, что все это делается с единственной целью - не допустить сближения с Румынией и навязать нам союз с Россией". 34. "Чем объясняется такая странная политика молдавских властей по отношению к своей письменности?" "Здесь есть несколько причин, основная из которых нахождение у власти в Молдове коммунистических лидеров прежних времен, настроенных на союз с Москвой. Далее, в случае воссоединения с Румынией, они неизбежно теряли свои высокие должности и оказывались на задворках большой политики, что их, конечно, никак не устраивало. Что же касается возможности проводить такую откровенно антинародную политику, то она связана с тем, что в отличие от других республик бывшего СССР, в Молдове в высших эшелонах власти присутствовал значительный процент лиц русской национальности. Да и сама демографическая ситуация в Кишиневе, где около 40% жителей были русскими, благоприятствовала такой политике". 35. "Сколько времени продолжалась демонстрация?" "С 22 марта до 4 мая 1995 года ". 36. "Продолжалась ли она непрерывно все это время?" "Да, менялась лишь ежедневная численность ее участников". 37. "Какова была в среднем численность участников демонстрации?" "В среднем в демонстрации принимало участие около 60 тысяч человек ". 38. "Была ли эта демонстрация санкционирована властями?" "Нет ". 39. "Применялись ли властями против демонстрантов какие-либо меры?" "Время от времени власти перекрывали те или иные улицы, препятствуя продвижению шествия ".