Все это легко заняло бы пять минут. Времени более чем достаточно, чтобы сделать то, что она должна была сделать.
Она намеренно оставила сумку на полу, прямо под своей стороной кровати, толкнула ее туда ногой, пока он впускал официанта, обслуживающего номер. Она перевернулась на живот и потянулась к нему, растягивая шнурки. Она полезла в сумку и засунула два пальца во внутренний мешочек. Она нашла крошечный диск и вытащила его. Затем она снова сунула тяжелую сумку под кровать, чтобы он не наступил на нее, когда он, по своему обыкновению, наклонился, чтобы поцеловать ее, прежде чем выскользнуть в свой традиционный ночной колпак.
Она перекатилась на его сторону кровати и потянулась к бумажнику из кожи аллигатора, стоявшему на прикроватной тумбочке. Она поднесла его к лицу, открыла и слегка провела указательным пальцем по золотым буквам SCS с монограммой. Затем осторожно вложила зашифрованный микротонкий диск в один из неиспользованных карманов на левой стороне, напротив кредитных карт и толстого диска, сгиб лиры справа. Тонкий диск был изготовлен из гибкого материала. Шансы на то, что он это обнаружит, были равны нулю. Она положила бумажник обратно на прикроватный столик, точно так же, как он его оставил, а затем перевернулась на спину.
Мягкий луч желтого света распространился по потолку, когда дверь ванной открылась, и Саймон тихонько прошёлся вокруг изножья кровати. Закрыв глаза, ее грудь ритмично поднималась и опускалась, Франческа слушала, как Стэнфилд кладет портсигар, бумажник и мелочь в карманы красивого черного кашемирового пиджака, который она купила для него во Флоренции.
Он подошел к ее стороне кровати и какое-то время молча стоял, прежде чем наклониться, чтобы поцеловать ее в лоб.
— Просто иду к Гарри за ночным колпаком, дорогой. Я не задержусь надолго, обещаю. Один раз и готово.
— Ti amo, — сонно прошептала Франческа. «Это для тебя, Кэро», — сказала она, протягивая ему маленький красный бутон розы, который она сорвала из вазы на тумбочке. «За твой лацкан, cosi non lo dimenticherete, чтобы ты меня не забыла».
— И я тоже, — сказал он и, вставив стебель розы в петлицу на лацкане и убрав прядь ее волос со лба, отошел от нее. «Чао.»
«Ritorno-me, caro mio», — сказала она.
Мгновение спустя дверь спальни тихо закрылась за ним, и Франческа прошептала в темноте. «Арривидерчи, дорогая».
Стэнфилд спустился на служебном лифте на первый этаж, повернул направо и пошел по короткому коридору, ведущему на кухню. Иль Факкино, старинный швейцар по имени Паоло, дремал, откинувшись на стуле у кафельной стены. Стэнфилд положил ключ от своего номера с кисточкой на сложенную газету на коленях старика.
— La chiave, Паоло, — прошептал он.
— Con piacere. Buona sera, синьор, — сказал он, когда Стэнфилд проходил мимо. «Он так часто повторял эту рутину, что теперь произносит ее во сне», — подумал Стэнфилд.
Когда Стэнфилд прошел через служебную дверь кухни и вышел на пустую площадь Санта-Мария-дель-Джильо, на лице Стэнфилда заиграла улыбка удовольствия. Это было его любимое время ночи. Вокруг было очень мало людей, заколдованный город теперь окрасился во множество оттенков молочно-голубого и белого цвета. Он пошел по площади, недавние воспоминания о Франческе все еще цвели в его голове, как тепличные цветы, ее пышный аромат все еще сохранялся на его пальцах.
Да. Ее кожа цвета слоновой кости, белее в тех местах, где проступали самые тонкие сочленения суставов; и ее лилийные пальцы, которые все еще танцевали на его теле, вызывая какое-то мистическое воспоминание о музыке.
А теперь маленькое совершенство — тихая прогулка к Гарри, чтобы выпить большую порцию виски, подходящую сигару, «Ромео и Джульета», и немного времени, чтобы поразмыслить о своей невероятной удаче. Он всегда наслаждался богатством, родился с ним. Но он правильно разыграл свои карты и теперь достиг точки, когда пришло время увидеть, что такое серьезная сила. Теперь он знал. Породистый козел щипает траву у стартовых ворот.
И он ушел! — мысленно позвал диктор, и так оно и было.
Он свернул направо на Калле дель Пьован, затем пересек небольшой мост через Рио-дель-Альберо. До дома Гарри было всего четверть мили, но извилистые узкие улочки сделали это…
Иисус Христос.
Какой ад?
Позади него послышалось странное пронзительное чириканье. Он повернулся, посмотрел через плечо и буквально не мог поверить своим глазам. Что-то, он не мог себе представить что, летело прямо на него! Крошечный красный глаз моргнул, моргнул быстрее, как будто эта штука быстро направилась к нему, и он понял, что, если он просто будет стоять там, она… что, ударит его? Сбить его? Взорвать его? Вспотев, он повернулся и побежал, как сумасшедший.