Передние ряды магов отступали назад, прижимая остальных к стене. А где Мирослава? Здесь ее точно нет.
- Ты не видела монашку? – я тронул Марию за плечо.
- Она отправилась разыскивать нового ректора, - шепотом сообщила мне лекарша. – Есть подозрения, что он причастен к прорыву.
Порождение в коридоре продвигалось вперед, несмотря на сокрушительную плотность атак. Его левая часть тела была несуразно большой, даже голова походила на лежащую грушу. Чудовище вяло отмахнулось гигантской рукой, из-за чего потеряло равновесие и упало на спину.
В проеме входных дверей мелькнула фигура. Еще одна тварь? Нет, блестит ярко-синие лезвие клинка.
Дампир в два прыжка оказалась возле дергающегося порождения и опустила меч. Ледяное острие не пробило голову чудовища, зато взмах огромной конечности едва не задел девушку.
Чертыхнувшись, Джереми подскочил к твари и рубанул по тонкой шее. Лезвие прошло на несколько сантиметров, но затем его отбросила волна воздуха, вырвавшаяся из раны.
Девушка мастерски прокрутила меч и нанесла два быстрых удара, оставивших световой след в виде креста. Порождение загудело и рассыпалось на черный пепел, свившийся в тонкие жгуты, что втянулись в темные, недоступные свету углы.
Рубаха на груди Нины разорвана, но на белой, почти прозрачной коже ни следа. Весело горят два кровавых рубина в ее глазницах, а клыки спрятались, видны лишь крошечные белые точки, выглядывающие из-под посиневших губ.
Залихватски закинув меч на плечо, она направилась прямиком ко мне. Клинок на плече дрогнул, и я физически почувствовал его желание нарезать меня на полоски.
- Вижу, вы поладили, - произнес я. – Держи его покрепче. Мне лишние дырки не нужны.
Клинок вырвался из ее рук и лязгнув об пол, подлетел к ногам Дианы, бережно схватившей холодное лезвие. Она что-то зашептала оружию, успокаивающе поглаживая его вдоль кромки.
- Хороший меч, - с явной завистью сказала дампир и наклонилась ко мне. – Мне нужна твоя кровь.
- Мамочка! – женский голос резанул по ушам, а затем резко смолк.
Оно лезло в дыру. Десятки извивающихся конечностей пролазили в разлом, протаскивая за собой тело твари, похожее на черный овал.
Тугой толчок маны просадил каменный пол, разметав тяжеленные обломки, как пушинки. Виктор поднял руку и прижатое к земле порождение начало сплющиваться, его прибитые к полу конечности вяло трепетали, силясь преодолеть давление архонта.
- Я немного, - дампир потянулась к шее, но я оттолкнул ее и протянул запястье.
Убрав железную кожу, я дал клыкам девушки пробиться к пульсирующим венам. Она сделала совсем неглубокий надрез и слизывала кровь, как ласковая кошка. Язык слишком холодный и щекотно.
- Атакуйте, - сказал Виктор. – Вода и огонь.
Стена щитов раздвинулась выпустив шесть студентов-водников. Быстро пробормотав заклинания, они наперегонки рванули под ненадежную защиту. Перетекающие водные сферы поплыли к порождению и зависли над ним, разбрызгивая влагу.
Следующими выступили маги огня, которых набралось два десятка. Огненные шары и два пылающих луча сплошным потоком понеслись к жидким сферам. Раздалась серия резких хлопков и тучи раскаленного пара объяли порождение. До нас докатилась волна горячего влажного воздуха, перебившего дыхание и ожегшего кожу на лице и руках.
- Ледяной щит, - Диана среагировала и холодный полупрозрачный барьер отсек пар.
Я заметил, как вытянутые зрачки дампира метнулись верх, словно среагировав на движение. Кого-то заметила?
Ледяная громада плотно вошла в крышу, там вряд ли протиснется порождение. Но чем черт не шутит?
Прикрыв глаз святого, я вгляделся в темноту, расползшуюся по полуругу потолка. Ничего. Там тоже ничего. Вот, нашелся. Из-за ледяного столба выглядывала острая, треугольная морда. Если бы тварь не шевельнулась, то вовек не заметить.
Трехпалая рука легла на льдистую поверхность, пошедшую трещинами, и порождение швырнуло себя вниз.
Света хватает. А значит и теней в достатке. Перепрыгиваю по двум зыбким черным полосам, если не спею, то всем нам крышка.
Все решают миллисекунды. Последний Теневой шаг бросает меня в прыжок и сталкивает небольшим тельцем порождения, летящим в Архонта. От прикосновение к черной, истекающей бездной плоти словно бьет током по оголенным нервам.
Спина ударяется в твердый пол, и тварь наносит первый удар. Три когти легко прорезают Железную кожу и рассекают мышцы на груди. Ярость и боль бьют в голову тяжелым молотом – мои когти смыкаются на горле порождения и входят в его. На ощупь словно зефир – мягкая, податливая.