— Что за блистательный спектакль! — воскликнул Паркер. — И какой любезный хозяин! Где уж мне с тобой равняться! Я не родился острословом и…
— Что правда, то правда, — сделав унылую мину, Джо кивнул головой. — Но не слишком огорчайся. Если это все, что ты хотел срочно сообщить мисс Бекон, то разрешите мне пригласить вас на небольшую загородную прогулку. Моя новая машина…
— Это тот катафалк с посеребренным салоном? — Паркер поднял брови. — Так это она! Слава Богу! Подходя к дому, я подумал, что здесь произошел трагический случай. Я даже огляделся: где же гроб, который повезут на этом катафалке? Ты впрягаешь в него белых лошадей с плюмажем, или, в чем я очень сомневаюсь, он может двигаться собственным ходом?
— Еще одно такое предложение, — Каролина одарила Паркера лучшей из своих улыбок, — и я готова влюбиться в вас, мистер Паркер. Прошу вас, продолжайте.
— Если ее мотор не заведется, что практически невероятно, ибо у «Роллс-ройса» это исключено, я запрягу в него осла. И могу пообещать тебе… — Тут Джо прервался и недовольно буркнул. — Каролина, ты должна была позвонить.
Девушка взяла телефонную трубку и медленно, будто сомневаясь, набрала номер.
— Алло! Да… — подождала секунду. — Это Мандалай-хауз? Кто? Чанда?.. Говорит Каролина Бекон. Добрый день, Чанда!.. Да, все отлично, спасибо! А как дедушка? — она молча слушала, прижав трубку к уху. — Прекрасно! Он поблизости? А, в павильоне… Нет, это слишком далеко. Я не хочу напрасно утомлять его. Передай, что мистер Алекс и я завтра рано утром выедем из Лондона и к ленчу будем у вас… Что? Да, в порядке. Только передай ему это лично, без свидетелей Ты слышишь меня, Чанда?.. Да, без свидетелей. Завтра к ленчу. Целую тебя. До свиданья, до завтра!
Закончив разговор, она, все еще улыбаясь, вернулась к сидящим мужчинам.
— Повезло же мне, однако! — воскликнул Бенджамин Паркер, довольно потирая руки. — Я шел сюда, ничего не подозревая, ведомый инстинктом, исключительно в поисках мисс Бекон, которой хотел задать пару незначительных вопросов, а напал на след заговора!
— Вы искали меня только затем, чтобы выяснить, не являюсь ли я родственницей генерала Сомервилля?
— Да.
— Я его родственница в чем вы убедились минуту назад, К тому же вы слышали, что завтра мы едем к нему, Джо и я.
— В Мандалай-хауз?
— Да.
Мгновенно став серьезным, Паркер обратился к Джо:
— Вы едете только ради собственного удовольствия, Джо? Я хочу сказать: только ради собственного удовольствия?
— Только ли? — Джо слегка пожал плечами. — Откровенно говоря, не знаю. А вдруг у генерала Сомервилля возникнет желание в чем-либо покаяться? Поведать мне нечто интересное? Во всяком случае, он просил Каролину связаться со мной. Судя по письму, он жаждет познакомиться со мной, поскольку слухи о моих скромных успехах дошли до его ушей, и поговорить о каком-то волнующем его деле. Каролина тоже немногое знает, поэтому не терзай ее вопросами. Покажи ему письмо, Каролина. Думаю, у нашего друга что-то есть на сердце, и он поделится с нами через минуту, как только убедится, что и мы ничего от него не скрываем.
Каролина протянула Паркеру письмо. Быстро прочитав его, он вернул письмо девушке и несколько раз покивал головой, видимо, отвечая собственным мыслям.
— Ты прав, — он поднял глаза на Алекса. — Буду откровенным: я рад, что завтра ты едешь туда. К сожалению, генерал Сомервилль запретил полиции переступать границы его владений, и мы оказались беспомощными. Нет никаких юридических оснований поставить там охрану. Правда, уже несколько последних дней я держу поблизости своего доверенного человека. Он следит за делами в Мандалай-хауз, но находится вне дома. И никого у меня нет в доме, хотя это чрезвычайно важно, потому что мне кажется, что опасность нужно искать именно там.
— Опасность? — Джо налил себе еще виски, поднес было бокал к губам, но резко поставил на стол и закурил сигарету. — Скажи же наконец, что там произошло, Бен?
— Ничего не произошло. В этом-то, собственно, вся сложность. Если бы там что-то случилось, мы имели бы право вмешаться. Но то, как обстоят дела на данную минуту, делает нас беспомощными. Меня это угнетает, Джо, глубоко угнетает.