— Так что, защитники свою нечисть на нападавших спустили? — включился я. — А кто им мешал пораньше напустить?
— А с чего ты решил, что останки нечисти ранее не попадались? — усмехнулся старикан. — Хочешь, завтра покажу самое меньшее парочку? Специально черепа осматривал. Вероятно, защитники под конец все, что могли, в бой отправили. Включая недоделанных тварей, что своих от чужих не отличают. Думать тварь заставить немногим легче, чем ее тело преобразовать. Иначе эта парочка в архиве бы не заперлась, как понимаю. Что угодно может быть. Может, из защитников и уцелел кто-то. Нечисть оставили крепость охранять и ушли, для примера. Или дверь архива какой-нибудь палкой подперли — и ушли. Всякое может быть.
— Возможно, — согласился я, — а куда она тогда делась, если ее оставили?
— А ты уверен, что ее оставили? Даже если так, что угодно могло произойти. В подземелье нечисти было не выжить, как вход завалило. Даже этим тварям чем-то питаться надо. И спячка без пищи длиной в тысячу с лишним лет — это несколько многовато даже для таких тварей. Наверху проще. Либо ушла, либо прибили.
— Понятно.
Далее я хотел задать вопрос, почему Сигурда так заволновало подземелье и «переделочный» гроб, но постеснялся. Решил, что целесообразнее такие вопросы задавать тет-а-тет, — слишком личные. Тем более что любопытство парней прорвало плотину сдержанности, и они все втроем насели на колдуна, интересуясь его знаниями истории. Особенно усердствовал Хаген, явно заинтересовавшийся тем, о чем еще его вводили в заблуждение наши пропагандисты.
Случай поговорить представился на четвертый день. Как раз тогда, когда мы закончили чистку подземелий окончательно. Включая раскапывание и просеивание грязи и мусора, оставшихся на месте той же, например, мебели. Дивидендов последнее принесло немного на фоне общей добычи, но было оправданно. Не тот богат, кто много зарабатывает, а тот, кто деньгами не разбрасывается.
Вечером Сигурд лично поджег дрова в будущей могиле, куда мы под его руководством не поленились стащить все кости, которые удалось найти в крепости. Осталось только рассортировать остатки найденного имущества и зарыть могильник. Но это уже на следующий день.
Общественность, включая рабов, удалилась в лагерь, а сам старик присел у остатков стены замка и оттуда смотрел на пылающий костер. Я решил, что он достаточно размяк для правдивых ответов, его поведение внизу ясно говорило, что рассказал он об этом подземелье далеко не все.
— Можно личный вопрос задать?
Старик удивленно повернул голову:
— О чем?
— О твоем прошлом, — решился я.
— Ну что ж, говори, — на секунду задумавшись, хмыкнул старик.
— Почему тебя это подземелье так взволновало? — начал я. — Внизу ты как будто по могиле матери ходил. Этот гроб гладил, будто он тебе ранее знаком был. Кости в камерах лично собирал. Мне вот и стало интересно, где ты это все ранее мог видеть и почему это тебя так волнует?
Колдун задумался:
— На это только ты внимание обратил?
— Нет, все. Но у парней это из ленивого интереса не вышло. Мало ли что в твоей жизни бывало. Тем более что Аскель молодой, его больше деньги и артефакты интересуют, а Гейру Хаген рассказал, он сам этого не видел.
Старик оглянулся по сторонам с задумчивым выражением на лице.
— Все на стоянке, никто не подслушает, — невозмутимо сказал я.
Старик опять хмыкнул.
— Тяжело с тобой общаться. Постоянно забываешь, кто ты на самом деле. Облик постоянно с толку сбивает, если самому себе не напоминать.
Кинул взгляд в сторону костра и задумался. Я не мешал. Ответит — хорошо. Не ответит — ничего страшного. Лишь бы врать не начал.
— Ну что ж, хорошо. Отвечу тебе, коли заметил. Все равно рано или поздно узнаешь, — подумав, решился старик. — Правильно ты меня понял, юноша, действительно мне этот артефакт знаком, и подземелье — не это, такое же. — Задумался на несколько секунд, то ли думая, как сформулировать, то ли решаясь открыть карты. — И такие же камеры мне знакомы. Я в них сидел. И в гробу этом мне полежать довелось. Правда, трансформации я не помню. Помню только боль. Уже потом, после нее.