— А как вы узнали, что это был мистер Уолш?
— Я узнала его голос. Его каждый знает.
И это было правдой. Ибо кроме слабого, но безошибочного абердинского акцента Джозеф Уолш обладал неторопливой точной дикцией, которая была довольно характерной.
— Продолжайте.
Но Валерия молча взглянула на Ангуса.
— Расскажи мисс Грэхем, что они говорили.
— Они говорили громко, и я услышала, как мистер Уолш сказал: «Так что вы должны соблюдать осторожность, Баррон, вы согласны?» — и мистер Баррон…
Валерия замолчала и покраснела от смущения.
— Да?
— И мистер Баррон сказал, нет, он закричал: «Вы не боитесь, что в один прекрасный день вас кто-нибудь убьет?» Он был страшно рассержен… вот и все. Я думаю, что мистер Уолш, должно быть, вышел, я слышала, как открывалась и закрывалась дверь, а затем я ушла. Я была напугана.
И Валерия замолчала, глядя на Кристину большими глазами, готовая разреветься.
— Да. Хорошо, благодарю вас за то, что вы откликнулись, — сказала Кристина, осознавая, что говорит как официальное лицо. Поблагодарив ребят за помощь полиции в проведении расследования, она замолчала, не зная, что еще сказать, поскольку была потрясена тем, что услышала. Несомненно, было совершенно невозможно, чтобы Дуглас Баррон, и еще… но Ангус снова заговорил:
— Вы передадите это, мисс Грэхем? Валерия не пошла бы в полицию, но мы думаем, что если бы мы скачали миссис Мелвилл, то она сообщила бы полицейским… Не так ли?
— Да, несомненно, я позабочусь, чтобы эта информация дошла куда следует. Тем временем вы оба будьте очень осторожны и не говорите об этом больше никому. Нам не надо, чтобы пошли слухи.
— О, мы не скажем ни слова. И, во всяком случае, Валерия могла бы подвергнуться опасности, если бы стало известно, что она подслушала эту ссору. — Ангус, как неутомимый читатель детективов, несомненно, с некоторым пристрастием предусмотрел эту возможность. — Но я обещаю держаться поблизости и не спускать с нее глаз. — Он улыбнулся Валерии, чтобы ее успокоить, на что она отреагировала довольно слабо.
Кристина встала и твердо сказала:
— Хорошо, благодарю вас обоих. А теперь я действительно должна идти.
Она полагала застать Эндрину в машине, с нетерпением растирающей руки, чтобы согреться, но, когда она села за руль и сказала: «Извини, я задержалась», Эндрина только ответила:
— Не беспокойся. Пока я тебя ждала, у меня был разговор с директором.
— Что?
— М-м. Он остановился у машины, когда направлялся на ленч, и мы немного поговорили. Понимаешь, я знала его до того, как он сюда приехал, и, конечно, это скрывала. Я была с ним знакома через его жену.
— Я не знала, что у него есть жена.
— Она умерла. Ты знаешь, что в течение некоторого времени он преподавал в Кении? Она трагически погибла там год или два тому назад, как я полагаю. Во всяком случае, в прошлую Пасху я встретила его в доме ее сестры. Он ни словом не обмолвился, что приедет в академию Финдлейтера. В сущности, он пригласил меня пообедать как-нибудь вечером.
— М-м?
— Крис, тебе не интересно?
— О, нет, очень.
— Нет, тебе не интересно. Что случилось?
— Ничего. Нет, это не так. Я расскажу тебе во время ленча. Сейчас не время.
Во время еды Эндрина молча слушала, пока Кристина рассказывала ей о своем разговоре с Ангусом Фрейзером и с немногословной Валерией, а затем просто сказала:
— Как ты собираешься поступить?
— Я полагаю, что я должна о нем сообщить, если не прямо в полицию, то, по крайней мере, Грэнни, как хотела Валерия. Но, Эндрина, я просто не могу поверить, чтобы Дуглас мог убить Джозефа Уолша.
— Почему же нет?
— О, просто потому, что он не такой человек.
— Крис, ты просто не отдаешь себе отчета в том, что он из себя представляет, ты знаешь только, что он приятный человек и у него очаровательная жена и дети. Кроме всего прочего, внешне ни один из преподавателей не похож на убийцу больше, чем мистер Уолш казался похожим на жертву.
— Но подумай о Пат и детях.
— Как ты понимаешь, это ничего не меняет в вопросе о виновности Дугласа. То, что тебя действительно беспокоит, так это мысль о том, что если ты это расскажешь, то пострадают Пат и дети. Верно?
— Верно.
— Но ты не можешь не сообщить. Правосудие есть правосудие, а убийца есть убийца, так-то вот.
— Я знаю, Эндрина. Просто я не хочу быть той… и, во всяком случае, я не хочу быть замешанной во все это дело. — Она молча сидела несколько минут. — Я собираюсь повидать Дугласа, прежде чем я расскажу кому-нибудь еще об этом. Ты не проговоришься?