— Мой автомобиль?
— О, да. Самые сокровенные секреты академии Финдлейтера расположены дальше, чем вы думаете. Кстати, у вас в машине есть фонарь?
— Да.
— Хорошо. Итак, пошли.
Дэвид выключил свет. Густые сумерки заполнили старинный кабинет математики, и Кристина была рада его покинуть.
Как только они сели в машину, он сказал:
— Я покажу дорогу. Из школьных ворот поворачивайте налево и поезжайте по Стрейтгейт, а затем еще раз налево. Я покажу вам где.
В глубокой темноте вдоль Стрейтгейт розовым светом светились натриевые лампы. В магазинах изделия из шерсти и ботинки были ярко украшены веселой рождественской атрибутикой, и даже самые небольшие лавочки сверкали рождественскими украшениями. В каждой витрине стоял ярко освещенный, необычайно румяный и веселый Санта-Клаус, а из ботинок и комнатных туфель, котелков и сковородок, грелок и шерстяных перчаток торчали веточки искусственного остролиста. «Посылайте почтовые отправления заранее» — гласило объявление Главного почтамта Данроза. Все эти мелочи, такие обычные и реальные, позволили Кристине отчетливо осознать всю неестественность своего положения: она здесь, вместе с молодым человеком, о существовании которого она даже и понятия не имела две недели тому назад, пытается проследить путь убийцы. Впервые Кристина ясно поняла, какое поразительное изменение произошло. Школа стала другой. Другой стала и она, и жизнь. Это напоминает что-то фантастическое. И избавятся ли они когда-нибудь от этого ощущения?
Но мрачная череда ее мыслей была прервана, когда она заметила, что Дэвид машет кому-то рукой.
— Кто это?
Энн Смит. Мы учились в одном классе.
О!
Вам она не нравится?
Я этого не говорила. Я только сказала: «О!»
«О» бывают разные. Она неплохой человек. Она страдает от матери, которая просто ужасна. На светофоре поверните налево.
Теперь они ехали по узкой улице, освещенной старинными газовыми фонарями. Улица круто поднималась, опускалась и заканчивалась тупиком. Но как раз перед ним влево ответвлялась улочка, и Дэвид указал ехать по ней. Справа простиралась пересеченная местность, где росли кусты, над ними склонялись низкорослые деревья. Слева сначала показался ряд небольших, довольно неухоженных домов, а затем высокая каменная стена. Здесь тоже тускло горели старинные газовые фонари.
— Вы знаете, где мы находимся? — спросил Дэвид.
— Это — не та стена, которая окружает школу?
— Да. Мы остановимся немного дальше. Как раз вон под тем фонарем.
Кристина съехала на обочину и выключила двигатель. Улочка продолжалась дальше, высокое дерево впереди временами отбрасывало тень, свет газовых фонарей время от времени вздрагивал. Она протянула Дэвиду фонарь и спросила:
— Что теперь?
— Мы должны выйти из машины. Я полагаю, что вы можете выключить фары. Затем я вам кое-что покажу!
Как только они выбрались из машины, Кристина увидела, что здесь в стене есть низкая дверь из прочного темного дерева, над которой возвышалась тяжелая каменная перемычка. Кроме того, в стене было квадратное отверстие, закрытое прочным деревянным ставнем. Это вполне мог быть вход в подвал, где хранился уголь. Она вопросительно посмотрела на Дэвида.
— Догадываетесь, что это такое?
— Подвал для угля?
— Правильно. Внутри имеется большой запас кокса и угля, необходимый для обогрева академии Финдлейтера.
Дэвид говорил насмешливо-назидательным тоном.
— Но мы находимся за несколько миль от здания школы!
— Положим, не за несколько миль, но за вполне приличное количество ярдов, — сказал он серьезнее. — Вы слышали о том, что этот чудаковатый Финдлейтер хотел, чтобы в здании школы было воплощено все лучшее, что есть в архитектуре?
— Да.
— Он также пожелал, чтобы около школы не появлялись повозки с мусором, углем или пеплом, чтобы, я цитирую: «все неприглядные службы, необходимые для организации функционирования этого здания, ни в коем случае не попадались на глаза». Таким образом, уголь доставляется в подвал отсюда, и отсюда же забирается мусор.
— Я внезапно подумала о том, что я никогда не видела около школы ведер с золой.
— Конечно, вы их не видели. Их приносят сюда, — он сделал паузу, а затем сказал с чувством: — По подземному проходу.
— Я не верю в это.
— Правда, о нем знает не каждый, но многие преподаватели в курсе и большинство учеников. Вы видели Джорджа или слышали о нем?
— Это — тот грубый человек, который занимается какой-то странной работой? Я видела его несколько раз. Почему вы меня о нем спрашиваете?