Я вновь поднял взгляд: на меня смотрели два глаза, светящихся раскалённым золотом, в центре которого находился вертикальный зрачок. В их глубине плескался страх. Из приоткрытого рта выглядывали маленькие белоснежные клыки. Девушка часто дышала.
Схватив за рог, я притянул её лицо к своему. Наши глаза оказались на одной линии. Я смотрел в эти два океана расплавленного металла, видел засевший там страх, и чувствовал, как нахлынувший гнев потихоньку отступает. Поэтому я лишь прошипел ей в лицо:
— Никогда, слышишь, никогда больше не смей принимать этот облик!
Я толкнул бедняжку обратно. Звук падения выгнал большую часть гнева, и я снова смог холодно мыслить. Покопавшись в подсумке, я бросил ей алый пузырёк.
— Выпей, чтоб синяка не было.
Затем развернулся к Абигору, который наблюдал за всей этой сценой:
— Задачу я понял. Сейчас посплю и займусь.
Быстрым шагом я покинул тронный зал. Коридоры мелькали мимо, а я не замечал. На душе было погано. Добравшись до комнаты, я сразу же упал на кровать и закрыл глаза.
«Ну и зачем ты ударил бедную девочку?»
«А так не ясно?»
«Ты думаешь, она это специально? Да она Эльку ни разу в жизни в глаза не видела!»
«Может, и так.»
Тут к разговору подключилась молчавшая до этого Белочка:
«Давайте завязывайте, тебе реально нужно поспать.»
Девочки замолчали. Через некоторое время я погрузился в сон…
Я снова был в черноте. И снова она была другой: в этот раз просто не было освещения, но я всё равно не мог видеть ни стен, ни пола. В принципе не видел своего окружения.
— Блеск.
Со всех сторон раздался цокот копыт. У звука не было определённого источника. Через минуту звук начал концентрироваться, и я смог определить, откуда он идёт — из-за моей спины. Развернувшись, я увидел силуэт с горящими золотом глазами.
Девушка не спешила. Она вела себя неуверенно. Хвост нервно вилял из стороны в сторону, а взгляд был устремлён в пол. Она остановилась на расстоянии двух метров от меня. Я решил, что лучше начать первым:
— Ну привет, наверное?
— Привет.
Она подняла взгляд и попыталась улыбнуться. Вышло натянуто.
— Так, где мы?
— В вашем сне. Я суккуб и могу управлять чужими снами.
По щелчку её пальцев прямо за мной появилось удобное кресло, а сверху полился мягкий свет. Я не спешил садиться.
— А ты так и будешь стоять?
— Да. Я пришла извиниться за произошедшее. Не знаю, что вы увидели, но раз это вас расстроило, значит, я провалилась.
— Так, может, объяснишь, что это было?
— Я наложила себя иллюзию. Это заклинание придаёт вид самого близкого существа для того, кто на меня посмотрит. Эффект для каждого разумного индивидуальный.
— В общем, это я виноват в том, что увидел?
— Что вы! Ни в коем случае! Вашей вины здесь нет! Просто я думала, что так будет проще наладить контакт.
Она вновь опустила глаза. Тяжело вздохнув, она продолжила, не поднимая глаз:
— Вечером состоится казнь. Приходите, думаю, тогда вы будете удовлетворены.
Не успел я что-либо ещё сказать, как сон оборвался. Я лежал на кровати и смотрел в потолок. День клонился к вечеру, но больше уснуть я так и не смог. Когда закатное солнце прошлось по окнам своими алыми лучами, на них появился рисунок…
— Бля-а-а-а. Какое же у этого говнюка огромное самомнение!
Эти витражи изображали Абигора… На каждом изображении он трахал суккубов. И каждую в разных позах.
«Ты так всё и оставишь? Дашь девчонке умереть просто потому, что она неудачно попыталась наладить контакт? Давай, поднимай жопу и как хочешь вытаскивай её! Потом себя жалеть будешь!»
Я резко вскочил с кровати и, покинув комнату, быстрым шагом направился в тронный зал. Там всё так же сидел Абигор и скучал. Заметив меня, он повернул голову:
— Ну что, никак не дождёшься казни? Как с этой разберёмся — выберем тебе новую напарницу. Или, может, ты предпочтёшь напарника?
Ох и не понравилась мне эта его улыбка.
— Просто верни эту.
Он удивлённо поднял бровь:
— Зачем? Она провалилась. Она меня подвела, а, значит, должна умереть.
Внутри снова стал закипать гнев.
— Я сказал, верни её.