— Вернёмся, куда ж мы денемся.
Она отодвинулась и серьёзно посмотрела мне в глаза:
— Ты обещал.
Улыбнувшись, я кивнул:
— Ага.
Всё, больше она ничего не сказала, юркнув за дверь.
«Н-да… порой поражаюсь её проворству.»
«Бывает же.»
«Ладно, чего уж там, поехали, чтоль.»
«Как скажешь, начальник.»
Лисица шутливо взяла под козырёк.
«К пустой голове руку не прикладывают.»
Только и успел подумать я, как всё изменилось: во-первых, до перемещения рядом со мной не было яростно матерящейся Мишейры, которая впопыхах застёгивала костюм и прицепляла оружие. Во-вторых, под ногами каменный пол сменился на металлический, а в одной из стен были широкие окна, выходящие на… ничего. За окнами была пустота. Пустота, заполненная бесконечным количеством звёзд. Она сквозила холодом и равнодушием, но, не смотря на это, было в ней что-то притягивающее, что-то прекрасное. И среди этой прекрасной бескрайней пустоты висели такие маленькие и незначительные мы.
— Это чё за ёб твою мать?
Мишейра совершенно бессовестно вырвала меня из созерцательного состояния.
— Это космос. А мы, похоже, на космической станции или корабле. В любом случае, деваться нам отсюда некуда.
— Охуенно…
И тут помещение, в котором мы находились, заполнил красный свет и мерзкий громкий звук сирены.
— А это что?
Пыталась перекричать вой сирены Мишейра, схватившись руками за голову.
— Звучит как жопа, ощущается ка жопа, следовательно — жопа. А если серьёзно, то это сирена.
Попытался я донести очевидную истину до своей напарницы. Почти сразу же надобность в этом отпала — шлюзы в противоположных сторонах распахнулись, и внутрь высыпал десяток гуманоидных созданий, облачённых в чёрную броню, по виду представляющую собой жутчайшую вундервафлю. Морды их были закрыты чёрными шлемами, светящимися красным. Каждый из бойцов прижимал к плечу короткоствольную винтовку футуристичного вида. Все они были по меньшей мере на полголовы выше меня.
— Так, мужики, а давайте пообщаемся?
Предложил я, медленно поднимая руки. Видимо мы их заинтересовали, потому что один из бойцов, опустив оружие, вышел вперёд. Сирена тут же вырубилась.
— Ну, давай поговорим, коль не шутишь.
Голос его звучал механически — явно проходил модуляцию внутри шлема. Ну, там, микрофон-динамик.
Оружие он, может, и опустил, но всё равно был готов в любой момент пустить его в ход.
— Вы кто такие? Вас никто не звал. И…
Я его бесцеремонно перебил:
— И никуда мы не пойдём!
Голос собеседника стал каким-то растерянным.
— Я хотел спросить, откуда вы.
— Да? Извиняй — нервы. Так, сейчас я покажу одну хреновину, так что хотелось бы, чтобы никто не стрелял, лады?
— Что именно?
Насторожился боец.
— Руку.
Честно признался я и, дождавшись, когда он отдаст своим необходимые инструкции, принялся медленно снимать перчатку с левой руки. Мишейра не встревала, видимо, понимает, что сейчас нас от смерти отделяет один взмах руки командира. Радует, что хоть иногда у неё находятся мозги, иначе бы мы кончили ещё в первую нашу совместную работу. Причём совсем не в том смысле, в котором так хотелось бы.
Обошлось. Оголив предплечье, я проявил узор из переплетённых линий и принялся ждать реакцию. Дождался — командир дал своим отмашку убрать оружие и пригласил нас следовать за ним. Мы с Мишейрой облегчённо выдохнули. Натягивал перчатку я уже на ходу.
Солдаты, хоть, и выглядели расслабленными, но я спиной чувствовал, что в случае малейшей угрозы, они легко перейдут в боевой режим и постреляют нарушителей. Это заставляет чувствовать себя неуютно. Мишейра даже постаралась держаться ближе ко мне.
Через несколько шлюзов мы повернули внутрь станции, и окна остались за спиной. Им на смену пришли голые металлические стены, которые, кажется, только того и ждали, чтобы начать давить на нас. На меня точно.
Вскоре мы оказались в небольшой комнате. Шлюз за нашей спиной закрылся, а перед нами открываться не спешил.
«Дезинфекция? Похоже на то.»
— Не волнуйтесь, это стандартная процедура, которая…
Командир осмотрел нас, подбирая слова, чтобы «дикари» поняли.
— …очистит вас от…
Но я его самым наглым образом снова перебил:
— Мы в курсе про дезинфекцию, не заморачивайся. Мы не настолько дремучие.
Ответить он не успел. С громким шипением нас обдало белым газом, который, по идее, убил все возможные микроорганизмы, которые находились на наших телах. Длилось это издевательство секунд десять. Я предусмотрительно задержал дыхание, а вот Мишейра — нет, о чём свидетельствовало то, что она громко закашлялась, после того, как газ перестал поступать.