— Надо понимать, что станции были не только у вас?
— Да. У наших соседей по планете тоже такие есть. Только технологическая начинка немного отличается. Наша планета умирала, поэтому нам пришлось уйти в космос. Мы осмотрели ближайшие планеты, но они непригодны для жизни, так что было решено разделиться на колонии, вот только…
Он замолчал, видимо погрузившись в не самые радостные мысли. Вот только я не горел желанием торчать здесь дольше обычного, поэтому поторопил:
— Что?
— Связь со всеми остальными утеряна, а одна из колоний напала на нас. Теперь мы сидим в глухой обороне, потому что даже на метр к перегородке подходить страшно.
Я его перебил:
— В смысле, страшно? Вы же, вроде как, бойцы?
— наши соседи — эмпаты. Их эмоции можно приравнять к оружию массового поражения. Засунь одного смертельно-напуганного эмпата во вражеский тыл, и неподготовленные бойцы меньше, чем за секунду выйдут из строя, а потом придут его товарищи и добьют беззащитных. Привыкнуть к этому крайне сложно. Некоторые из наших пытались сопротивляться, но под таким давлением эффективность, сами понимаете, крайне низкая. Отчасти поэтому мы и отгородились от них.
— То есть, утверждаешь, что они пойдут на риск собственными собратьями?
Командир кивнул:
— Сам видел.
Я задумался. Ну не сходится это. При всём желании не выйдет провернуть такое с собственным народом, потому что тогда вероятность государственного переворота максимальна.
— А это не может быть третья сторона?
— Нет. Камеры и остальные датчики в секторах не выявили ничего подобного. Так же мы смогли захватить несколько бойцов противника и вскрытие ничего не показало.
— А герой не может как-то воздействовать на них?
Подала голос Мишейра. Я только пожал плечами:
— Честно? Понятия не имею. Обычно, призванные пользуются только тем, что получают в новом мире. Ну там артефакты, магия и прочее. Вот только здесь этого нет.
— Что такое магия?
Недоумённо спросил командир. Капитан тоже смотрел удивлённо.
— Магия… Понимаешь, как тебя звать, кстати?
— Кзерк.
— Кзерк. Понимаешь, Кзерк, в некоторых мирах есть такая хреновина, которая позволяет разумным нагибать физику и остальные науки в совершенно различные позы.
— Можете показать?
— Не-а. Ни я, ни она не можем ею пользоваться из-за того, что нас перегрузили первозданными энергиями. Кстати, а как вы призывали героя?
— Не мы — эмпаты.
Покачал головой Кзерк.
— Их станция сейчас пристыкована к нашей. Вместе они образуют одно целое, так что их станция сейчас представляет собой закрытую половину. Как они это сделали — нам не известно.
— То есть сто тысяч, это на обе станции?
— Да.
— И у них тоже есть женщины и дети?
— Да. Их и использовали в качестве оружия.
— Вот и ещё один довод в копилку твоей теории.
Сказал я Мишейре, после чего вздохнул:
— Что-то не нравится мне это задание…
Мёртвый космос
— А здесь что?
Я ткнул пальцем в участок карты, высвеченной на экране.
— Здесь одна из лабораторий. Не думаю, что это помещение как-то поможет вам в предстоящей работе.
— Ну, так-то да. Но я же должен знать, что и где. Так, на всякий случай. Тут?
— Отсек гидропоники. Туда вам лучше не соваться — всё-равно ничего особого не найдёте, а если накосячите, то оставите станцию без воздуха.
Тут подала голос задумчивая до этого Мишейра:
— Если я не совсем дура, и всё правильно поняла, то это заказ весьма и весьма необычен.
— С того самого момента, как нас поставили в пару, обычные заказы кончились от слова совсем. Привыкай.
Ответил я, не отрываясь от изучения карты.
— Так, а это чего?
— А это вентиляция. Как видите, она опутывает вообще всю станцию.
— А можно по ней пробраться на соседнюю?
— Можно.
Кивнул Кзерк. Сейчас нас было всего трое. Капитан передал честь общаться с нами своему подчинённому. Мы стояли вокруг стола, в столешнице которого был монитор, на котором и высвечивались планы станций. Обеих. Вот только они были изображены на разных картинках, и я никак не мог понять, в каких точках можно пролезть на соседнюю станцию. На этих планах в принципе ни черта не понятно. Поэтому я и тыкал наугад во всё подряд, чтобы узнать, что есть что.