Не успела дверь за Ротаниором закрыться, как тут же зашла Мишейра.
— Что будешь делать с пацаном?
Она тоже переоделась. При чём, одежду выбрала такую же, что и у меня, разве что серебряные узоры у неё изображали паутину, а ещё туфли она не надела, в отличие от меня.
— Не пацан он. Этот эльф куда старше, чем выглядит.
— И всё же?
— А что с ним ещё делать? Он участвовал в налёте — прибить, да и сжечь с остальными.
— Звучит жестоко.
Девушка подошла к столу и, опустившись на стул напротив, водрузила голову на сложенные руки и уставилась своим взглядом чёрных немигающих глаз сквозь голограмму на меня.
— А ты чего ожидала? Они сами нарвались. И потом, ты же сама говорила, что я чудовище.
Она улыбнулась:
— Я говорила, что ты моё чудовище.
— И это не лечится.
Хмыкнул я в ответ.
— Где девчонки?
Перевёл я тему.
— Спят.
Напарница уже нагло разлеглась на столе, не отрывая от меня взгляда.
— Организовали оборону вместе с Изабеллой, да все трое там и заснули.
— А Сова?
— Сентипида забрала.
Её лицо вдруг стало серьёзным.
— Волнуешься из-за произошедшего?
— Не хочу, чтобы подобное повторилось.
— Я бы удивилась, если бы ты этого хотел. Инцидент, действительно, крайне неприятный. Думаешь, ушастый справится?
— Уж надеюсь.
Запрокинув голову, я закрыл глаза. Хотелось спать. В конце концов, это вторжение произошло посреди ночи.
— Не будем их будить.
Решил я, устаиваясь в кресле поудобнее.
— А что будем?
— Спать будем, извращенка.
Хмыкнул я, не открывая глаз.
— Как скажете, ваше императорское высочество.
Раздалось у меня над ухом, тогда как сама девушка нагло расположилась у меня на коленях.
— Звучит так, будто ты меня только что оскорбила.
Пробормотал я, обнимая её за талию.
— Тебе кажется.
Прошептала она, пристраивая голову у меня на плече и обнимая за шею.
— Не думаешь, что перегнул палку?
Снова тёмное помещение. Напротив меня в кресле сидит Иллиамэри и сверлит меня серьёзным взглядом.
— Ты о чём?
Я опустился в кресло напротив.
— А то сам не знаешь. Об эльфах. Не думаешь, что так поступать было слишком жестоко?
— А ты не думаешь, что сейчас об этом говорить немного поздно. Трупы уже не оживут и извиниться перед ними я не смогу. Да и не за что мне перед ними извиняться. Это они ко мне пришли. Они были готовы к подобному исходу, а если нет — то они ещё большие дебилы, чем я о них думал.
— Думаешь, твоя жена бы одобрила то, что ты сделал это её мечом?
— Меч, отвёртка, молоток, лопата, кинжал, долото, стамеска… Всё это инструменты, имеющие каждый свой функционал. Они просто будут бесполезны, если не использовать их по назначению. Например, молоток будет совершенно бесполезен, попробуй ты им закрутить шуруп. Ровно на столько же бесполезен будет и меч, реши я им забить гвоздь.
— Ты сильно изменился.
Сказала богиня, материализовав между нами хрустальный столик с бутылкой вина и пару фужеров.
— Будешь?
Спросила она, подняв на меня вопросительный взгляд.
— Ну, давай попробуем. Авось не помру.
— Не должен.
Немного неуверенно сказала она и разлила вино в бокалы. Я сидел и смотрел, как рубиново-красная жидкость заполняла прозрачную тару.
— Так ты меня дёрнула потому что соскучилась или что бы упрекнуть в жестокости, или хотела просто о чём-то поговорить?
Поставив бутыль на стол, богиня взяла фужер и долго смотрела на его содержимое.
— Понимаешь…
Начала она, после чего поднесла бокал к губам и сделала небольшой глоток.
— Я, ведь, прекрасно помню, каким ты был, когда вы впервые встретились. Ты не был таким циничным и жестоким.
— Работа, которую я выполняю, меняет разумных до неузнаваемости.
Ответил я и тоже пригубил вино. Сладкое. Больше похоже на компот, потому как алкоголь в нём не ощущается от слова совсем.
— Хочешь сказать, что при таких обстоятельствах невозможно не измениться?
— Именно.
— Ты уверен, что остался самим собой?
— Я уверен, что цель моя нисколько не изменилась.
— Это да, вот только спрашивала я иное.
Заметила моя собеседница.
— Ты уходишь от ответа, стало быть, у тебя его нет.
— Сложно заметить изменения в самом себе.
Сказал я, делая ещё один глоток вина.
— Но ты их заметил. Думаешь, будь ты прежним, делал бы что-то подобное? Отнюдь. Ты бы постарался обойтись меньшей кровью, даже осознавая, что это не эффективно, а сейчас? Хладнокровно убил множество эльфов, не дав им и шанса сдаться.
— А цель какая? Цель была одна — защитить то, что мне дорого. Любой ценой. Ты прекрасно знаешь, что именно меня изменило. Если есть хоть малейший шанс, что я не успею, то я лучше любой ценой предотвращу угрозу в самом зародыше.
— Я тебя поняла.
Сказала богиня, после чего залпом опустошила свой бокал. Поставив фужер на стол, она тут же взяла бутылку и плеснула себе ещё. Посмотрев на свой бокал, в котором всё ещё было больше половины напитка, я сделал ещё один глоток.
— Постарайся в будущем быть помягче, иначе превратишься в монстра, не заметив этого.
— А разве я уже им не стал?
Невесело усмехнулся я.
— Нет. Ещё нет, но это может случиться. Думаю, ты и сам понимаешь, чем это грозит и тебе и девочкам. Аня не вынесет, если потеряет ещё и тебя.
«Остальные тоже.»
Подумал я, однако вслух не сказал. Я и сам не вынесу, если хоть с одной из них что-то случится. Мне может банально снести крышу, что уже один раз было, правда, в этот раз на место она, скорее всего, не вернётся. Вот тогда-то вообще всем плохо будет, пока меня Мишейра не убьёт или ещё кто-нибудь, кого за мной пошлют. В общем, крайне печальная перспектива.
— Как дела в том мире?
— Всё как обычно — светлые и тёмные живут вместе, иногда ссорятся, но до крайностей не доходят. Если ты про Джарнолу, то у него тоже всё хорошо.
— Интересно, а он бы согласился к нам переехать?
— А зачем?
— Он — прекрасный кузнец, представь, что бы он смог сделать с современными технологиями.
— Он — оружейник. Да и не думаю, что оно вообще надо, ни ему, ни тебе.
— Может быть.
— Ладно, иди уже, не буду тебя больше задерживать. Отдыхай.
Она одарила меня грустной улыбкой, после чего всё исчезло и я, наконец, погрузился в спокойный сон.
Проснулся от того, что кто-то аккуратно гладил меня по волосам. Открыв глаза, я увидел сидящую на столе Заранну. Тёмная эльфийка была в чёрном платье, с глубоким вырезом, открытыми руками и спиной. Юбка представляла собой две полосы ткани, сзади и спереди, которые совершенно не прикрывали её бёдер. На ногах у неё были простые туфли без каблуков. Каштановые вьющиеся волосы были распущены и ниспадали на большую грудь девушки.
— Уже утро?
Шёпотом спросил я, чтобы не разбудить спящую на мне Мишейру. Напарница лежала на мне, обняв за шею, и, положив мне голову на плечо, тихо сопела, щекоча своим дыханием кожу.
— Раннее.
Кивнув, так же тихо ответила она. За её спиной стояла Сентипида с подносом, на котором стояли чайник и лёгкий завтрак, состоящий из яичницы. На плече у горничной сидел Сова и довольно щурил оба глаза.
— А Катрина где?
— Спит. И Изабелла с ней.
— А ты чего так рано вскочила?
— Так получилось.
Пожала она плечами. В этот момент Мишейра заелозила, что-то мыча во сне. Её рука переползла мне на плечо и впилась коготками прямо в мясо, заставив меня зашипеть сквозь зубы. Я почувствовал, как из ранок по спине потекли ручейки крови, пропитывая ткань рубашки.
— Опять царапается?
Я кивнул.
— Будешь терпеть?
Я состроил гримасу и снова кивнул.
— Понятно.
Сказала она. Девушка слезла со стола и, приблизившись, аккуратно убрала с меня руки спящей Мишейры, после чего громко крикнула: