Боец бросил вопросительный взгляд на капитана и, получив утвердительный кивок, ответил:
— Пожалуй, начну с последнего. Всего на станции в данный момент находится сто пятьдесят тысяч сто тридцать четыре разумных. Примерно половина из них женщины и дети, но они сейчас в анабиозе. Бодрствуют только боевые части и научный персонал. Разумеется, это не считая вас. Всего таких станций несколько, но связь с остальными потеряна.
— Надо понимать, что станции были не только у вас?
— Да. У наших соседей по планете тоже такие есть. Только технологическая начинка немного отличается. Наша планета умирала, поэтому нам пришлось уйти в космос. Мы осмотрели ближайшие планеты, но они непригодны для жизни, так что было решено разделиться на колонии, вот только…
Он замолчал, видимо погрузившись в не самые радостные мысли. Вот только я не горел желанием торчать здесь дольше обычного, поэтому поторопил:
— Что?
— Связь со всеми остальными утеряна, а одна из колоний напала на нас. Теперь мы сидим в глухой обороне, потому что даже на метр к перегородке подходить страшно.
Я его перебил:
— В смысле, страшно? Вы же, вроде как, бойцы?
— наши соседи — эмпаты. Их эмоции можно приравнять к оружию массового поражения. Засунь одного смертельно-напуганного эмпата во вражеский тыл, и неподготовленные бойцы меньше, чем за секунду выйдут из строя, а потом придут его товарищи и добьют беззащитных. Привыкнуть к этому крайне сложно. Некоторые из наших пытались сопротивляться, но под таким давлением эффективность, сами понимаете, крайне низкая. Отчасти поэтому мы и отгородились от них.
— То есть, утверждаешь, что они пойдут на риск собственными собратьями?
Командир кивнул:
— Сам видел.
Я задумался. Ну не сходится это. При всём желании не выйдет провернуть такое с собственным народом, потому что тогда вероятность государственного переворота максимальна.
— А это не может быть третья сторона?
— Нет. Камеры и остальные датчики в секторах не выявили ничего подобного. Так же мы смогли захватить несколько бойцов противника и вскрытие ничего не показало.
— А герой не может как-то воздействовать на них?
Подала голос Мишейра. Я только пожал плечами:
— Честно? Понятия не имею. Обычно, призванные пользуются только тем, что получают в новом мире. Ну там артефакты, магия и прочее. Вот только здесь этого нет.
— Что такое магия?
Недоумённо спросил командир. Капитан тоже смотрел удивлённо.
— Магия… Понимаешь, как тебя звать, кстати?
— Кзерк.
— Кзерк. Понимаешь, Кзерк, в некоторых мирах есть такая хреновина, которая позволяет разумным нагибать физику и остальные науки в совершенно различные позы.
— Можете показать?
— Не-а. Ни я, ни она не можем ею пользоваться из-за того, что нас перегрузили первозданными энергиями. Кстати, а как вы призывали героя?
— Не мы — эмпаты.
Покачал головой Кзерк.
— Их станция сейчас пристыкована к нашей. Вместе они образуют одно целое, так что их станция сейчас представляет собой закрытую половину. Как они это сделали — нам не известно.
— То есть сто тысяч, это на обе станции?
— Да.
— И у них тоже есть женщины и дети?
— Да. Их и использовали в качестве оружия.
— Вот и ещё один довод в копилку твоей теории.
Сказал я Мишейре, после чего вздохнул:
— Что-то не нравится мне это задание…
Мёртвый космос
— А здесь что?
Я ткнул пальцем в участок карты, высвеченной на экране.
— Здесь одна из лабораторий. Не думаю, что это помещение как-то поможет вам в предстоящей работе.
— Ну, так-то да. Но я же должен знать, что и где. Так, на всякий случай. Тут?
— Отсек гидропоники. Туда вам лучше не соваться — всё-равно ничего особого не найдёте, а если накосячите, то оставите станцию без воздуха.
Тут подала голос задумчивая до этого Мишейра:
— Если я не совсем дура, и всё правильно поняла, то это заказ весьма и весьма необычен.
— С того самого момента, как нас поставили в пару, обычные заказы кончились от слова совсем. Привыкай.
Ответил я, не отрываясь от изучения карты.
— Так, а это чего?
— А это вентиляция. Как видите, она опутывает вообще всю станцию.
— А можно по ней пробраться на соседнюю?
— Можно.
Кивнул Кзерк. Сейчас нас было всего трое. Капитан передал честь общаться с нами своему подчинённому. Мы стояли вокруг стола, в столешнице которого был монитор, на котором и высвечивались планы станций. Обеих. Вот только они были изображены на разных картинках, и я никак не мог понять, в каких точках можно пролезть на соседнюю станцию. На этих планах в принципе ни черта не понятно. Поэтому я и тыкал наугад во всё подряд, чтобы узнать, что есть что.
— Вот только, как я уже говорил, вам придётся преодолеть перегородку. Тут-то и возникает проблема — прямо за ней находятся до смерти напуганные эмпаты, которые пугают любого, кто подходит близко.
— Понятно. А друг на друга они разве не воздействуют?
— Воздействуют.
Кивнул он.
— По идее, все они должны сейчас валяться на полу и дрожать от страха, но по какой-то причине этого не происходит. Они вообще всегда были мирными. Конечно, оружие для обороны у них было, но между собой они никогда не враждовали и конфликтов не имели. Поэтому то, что происходит сейчас, совершенно ненормально, а разобраться в этом мы не можем, потому что не можем к ним даже подойти. Иногда из-за перегородки можно почувствовать чужую боль, которая умножается в зависимости от количества эмпатов поблизости.
— Звучит, как безвыходная ситуация.
— Почти. Нужен кто-то, кто сможет действовать даже ощущая чужие боль и страх.
— В принципе, ты прав. Ну что, есть у тебя такие люди, комаднир?
Он досадливо поморщился:
— Я уловил ваш сарказм, но другого выхода действительно нет.
— Я так и понял.
Мои размышления прервала Мишейра:
— Да чё ты из себя стратега строишь? Один хрен на месте импровизировать будем. Давай сползаем, если с первого раза не выйдет — вернёмся, а потом ещё раз попробуем.
— Я, конечно, понимаю идею Первозданных отправлять на задания двоих, но я не понимаю, за какие грехи вместе со мной отправляют тебя?
— Можно подумать, у тебя их мало.
Усмехнулась девушка. Вернув ей улыбку, я принял решение:
— Ладно, давай попробуем пролезть через вентиляцию.
— Мы выдадим вам нашу броню.
— Нахрена?
— Она сможет отслеживать ваше состояние и отправлять нам, кроме того, в шлемы будет загружена карта, так что не заблудитесь.
Я осмотрел свой костюм.
— Но да, к сожалению, вам придётся раздеться и оставить своё оружие. Я за ним присмотрю, не волнуйтесь.
Правильно растолковал мой взгляд Кзерк.
Через пару минут мы уже были в комнате хранения оружия или, как его здесь называли — арсенале. Когда мы разделись, нам выдали по вундервафле нашего размера, предварительно смерив удивлённым взглядом. Ну да, мы же свою одежду носим на голое тело, так что им пришлось раскошелиться ещё и на поддоспешник. Хотя, они бы в любом случае нам бы его выдали. Он представлял собой подобие водолазного костюма: обтягивающий и с высоким горлом. Изготовлен явно из какой-то синтетической ткани, которая, впрочем, ощущалась практически как вторая кожа.
Пока я застёгивал свой высокотехнологичный костюм, Кзерк взял из стопки сложенного нами снаряжения один из кинжалов и с интересом рассматривал узор на клинке.
— Хороший ножик. Подаришь?
Я поднял на него взгляд:
— Ножик?
Застегнув последнюю застёжку, я за один шаг сократил разделявшую нас дистанцию и вырвал оружие из рук удивлённого телепата:
— Хуёжик, блин! Шедевр!
— Ладно-ладно, чего заводиться-то?
Тут же пошёл на попятную Кзерк.
— Это подарок… от друга.