Он выдернул меч из первого убитого им гоблина и вытер с него внутренности, очищая его. Сойдёт.
Он без единого колебания вернул меч обратно в ножны, после чего кивнул.
— Как только воздух очистится, мы выдвинемся.
— Повторюсь, это явно «не» то приключение, к которым я привыкла, — проворчала Высшая Эльфийка Лучница.
— Нет?
— Потому что это вообще «не» приключение! Этот раз не считается, ясно?
— Ну ладно.
Это были единственные слова, которые произнёс воин отправившись в храм. Группа последовала за ним.
Человеческие воин и клирик, высшая эльфийка-лучница, дворф-шаман и ящер-жрец13.
С тех пор как эта группа собралась, планеты и звёзды успели пройти половину своего цикла14.
Прошло не так много времени с тех пор, когда ещё одна из череды бесконечных битв с хаосом и беспорядком подошла к концу. Они ходили по пещерам и руинам близ приграничных городов, обыскивая всех их по очереди. Множество было крепостей, храмов, руин и пещер, о которых в пылу долгой битвы успели забыть. Приспешники хаоса могли отдохнуть в этих местах и ждать, пока не наступит их время. Всегда надо держать ухо востро... но не только по отношению к монстрам.
Правители земель, которым хватило времени, чтобы продолжить свои мелочные склоки, оставили все эти заботы тем, кто жил в этой дикой местности.
Делов-то: авантюристы могли закончить свои битвы и вернуться к повседневной жизни.
Люди становились авантюристами от любопытства, им было интересно, что же находится в неизведанных землях. Мечтали они о мировой славе, заработанной в боях с монстрами, и благодаря поиску сокровищ. И если им удавалось во время всего этого получить награду — ещё лучше.
Стоящего здесь воина едва ли волновало, где обитали гоблины: будь то пещеры или древние руины.
Оркболг, Брадорез, Убийца Гоблинов... он был известен под многими именами. Но даже смело шагая внутрь пещеры, он всё ещё не мог считаться авантюристом.
— Найти всех гоблинов. Убить их.
Он был Убийцей Гоблинов.
Вечер. Солнце уже давно ушло из зенита и начало погружаться за горизонт.
Первым, кто заметил его возвращение, оказался владелец фермы.
Маленькая дорога, что плелась к городу вдоль полей, сейчас была окрашена цветами заката.
«Он» медленно шёл по ней, своей храброй, безразличной походкой. Как и всегда, одет он был в свой грязный шлем и кожаную броню, неся странной длины меч и маленький круглый щит.
Владелец чинил забор, когда вдруг почуял в ветре примесь ржавчины15 и встал.
— ...Ты вернулся, — коротко сказал он.
«Он» кивнул подходя к владельцу.
— Да. Я закончил свою работу.
— Ясно…
Владелец покачал головой в ответ на простодушные манеры этого человека и отвёл взгляд от шлема, который скрывал мысли и чувства этой загадочной личности.
Владельцу нечего было сказать человеку, которого он знал... или думал, что знал ...с его юных лет.
На самом деле, владелец понял, что с этим человеком тяжело иметь дело. Он мог понять этого человека, не хотел выгонять его ни с того, ни с сего, но при этом, он был тем, кого владелец не хотел видеть поблизости.
— Знаешь, сколько уже прошло лет? — бессознательно пробормотал он.
Когда гоблины нападают на твою деревню, это сродни стихийному бедствию, сродни действиям богов.
Тогда у человека был лишь один выход — сбежать. Но он не просто спас свою жизнь, теперь он решил дать отпор.
Разве этого недостаточно?
— Да. — «Он» кивнул, будто бы всё понимая.
— Тогда не перебарщивай с этим… мне жаль эту девочку.
— ...Я буду осторожен, — ответил он с ноткой нерешительности в голосе.
Владелец подумал, что именно это и делало его таким трудным для общения.
Если бы он был человеком, которому на всё наплевать, владельцу бы тоже не было нужды заботиться о нём.
Возможно «он» чувствовал, что было на уме у владельца, ведь он продолжил говорить этим своим бесцеремонным голосом.
— Простите. Мне бы хотелось стабильно оплачивать ренту.
— ...Как обычно. Не вдавайся в подробности, просто делай что хочешь.
Похоже, его совсем не заботил этот закрывающий диалог ответ, и он обыденно прошёл мимо владельца.
Сейчас же, находясь уже на территории фермы, он обошёл вокруг сарай для скота. Прошёл мимо холмика сухой травы… по другую его сторону. Там стоял сарай, настолько старый, что был заброшен уже давным-давно.
К стенам и крыше были прибиты доски, что заделывали дыры в них. Всё явно было сделано довольно грубо, но это было делом его рук, которое он совершил без единой жалобы.
Пастушка, приёмная дочь владельца и «его» подруга детства, настаивала, что она сама может это сделать, но ему показалось, что сделать это его долг как арендатора.
— Ох! — Как только он было собрался открыть дверь, позади него раздался голос, в котором был ясно заметен детский восторг. Он обернулся и увидел тычущую в него пальцем девушку — Пастушку. Она бежала к нему размахивая руками, а грудь её подскакивала от движения.
— С возвращением домой16! Боже, ты мог хотя бы поздороваться когда вернулся!
— Я не хотел тебе мешать.
— Ты не помешал бы мне, скажи ты просто привет.
— Да? — Он спокойно кивнул; Пастушка ткнула в него указательным пальцем.
— Да! Так что теперь поздоровайся со мной как следует!
Какое-то время он молчал, после чего медленно кивнул.
— ...Я дома.
— Так-то лучше. С возвращением домой. — Пастушка улыбнулась, а лицо её засияло словно солнце.
— Я и в первый раз услышал тебя.
Он со скрипом открыл едва держащуюся на петлях дверь и вошёл в сарай.
Пастушка последовала за ним протискиваясь сквозь дверной проём.
Он остановился и повернул свою голову, глядя прямо в лицо своей давней подруге.
— Как работа?..
— У меня вроде как перерыв.
— Ох?
— Ага!
Он не выглядел особо заинтересованным. Он бросил свою сумку на пол, затем достал кремень и зажёг старый фонарь, что висел на балке.
Свет едва освещал сарай, скорее даже заставлял его выглядеть словно пещера.
На земле был расстелен мат, а сама комната стала пристанищем для небольших полок и ассортимента загадочных неряшливых мелочей. Бутылки, травы, странное оружие, формой напоминавшее сломанный крест, странные книги, написанные неразборчивыми буквами, голова какого-то зверя… и ещё куча всего того, чью природу Пастушка не могла понять хотя бы чуть-чуть.
Она подозревала, что большинство авантюристов вряд ли бы поняли, что он собрался делать со всем этим.
— Будь осторожна.
— Да, конечно…
Он высказал это, пока она руками водила по его коллекции, затем тяжело сел прямо на пол. Он снял меч с бедра и убрал в сторону, его, ножны и всё остальное, после чего начал довольно шумно разъединять свою броню.
Пастушка села на колени рядом с ним, смотря на его руки через его же плечи.
— Эй, что ты делаешь?
— Вправляю вмятины в шлеме, заменяю шарниры в броне, латаю кольчугу, затачиваю мечи и полирую обод своего щита.
— Остальное я поняла, но...обод щита? От этого хоть какая-то разница есть?
— В подходящий момент он поможет.
— А…
Его движения были старательными, даже почтительными. Он долбил своим молотом и заменял кольца, из которых и состояла кольчуга, согнутой проволокой, а также полировал свои меч и щит точильным камнем.
Оружие можно было заменить тем, которое он отнимал у гоблинов, но вот с бронёй всё обстояло иначе. Вид гоблина в шлеме, который и правда был способен спасти жизнь, был крайне уж необычен. Да и найди он такого, ему бы не хватило времени чтобы снять свой шлем и заменить его другим.
Неудачный удар по едва не разваливающейся броне имеет отличные шансы стать фатальным. Это и делало его нынешнее занятие самым важным, самым ценным для жизни.
13
Red: В контексте это не имена, поэтому тире...или дефис...боже, я опять забыл, что из этого как называется. И я ещё лезу переводить книги. Долбонавт!
14
Red: Или, если говорить не как долбанутый фанат Толкина (есть и нормальные, я знаю) — прошло полгода.
15
Red: Для тех, кто не догнал — от засохшей крови дико пахнет железом, причём вот именно ржавеющим железом.
16
Red: Я знаю, что у нас так не говорят, но тут идёт сильный акцент именно на то, что возвращается он, как считает она, в свой дом. Тонкости отношений, мать их перемать.