— Тогда укради деньги и уйди. Твой директор заслуживает того, чтобы его кошелёк опустел.
Ирэн отстранилась:
— Я не воровка.
Мошенническая усмешка:
— Если тебе что-то нужно — возьми.
Эта девушка не была похожа на дикий огонь. Она и есть дикий огонь. Смертельный и неконтролируемый. И немного безумный.
— Более, чем достаточно, людей считают так в эти дни, — сказала Ирэн. Как Адарлан. Как те наёмники. — Я не хочу быть одной из них.
Улыбка девушки исчезла:
— Значит, ты скорее сгниёшь здесь с чистой совестью?
У Ирэн не было ответа, поэтому она ничего не сказала, когда положила тряпку в миску и вытащила маленькую баночку целебной мази. Она хранила её для себя, для ссадин и царапин, которые она получала во время работы, но эта рана была достаточно маленькой, чтобы пожертвовать ею. Как можно мягче, она нанесла мазь на рану. На этот раз девушка не дрогнула.
Через мгновение она спросила:
— Когда ты потеряла свою мать?
— Более восьми лет назад.
Ирэн сосредоточилась на ране.
— Трудно было стать одарённым целителем на этом континенте, особенно в Фехарру. Король Адарлана не оставил большую часть людей и королевскую семью в живых.
Ирэн подняла глаза. Дикий огонь в глазах девушки превратился в обжигающее синее пламя. Такая ярость, подумала она с дрожью.
Такая кипящая ярость. Что с ней сделали, что она чувствует всё это?
Конечно, она не спросила. И она не спросила, как девушка узнала откуда она. Ирэн поняла, что её золотистой кожи и каштановых волос было, вероятно, достаточно, чтобы отметить, что она из Фенхарру, если небольшой акцент не выдал её.
— Если бы тебе удалось попасть в Торре-Кэсме, — сказала девушка, её гнев исчез, словно она загнала его глубоко внутрь, — что бы ты делала потом?
Ирэн взяла одну из повязок и начала перевязывать рану. Она мечтала об этом годами, придумывала тысячу разных вариантов, пока вымывала грязные кружки и подметала полы.
— Я вернусь. Не сюда, я имею в виду, но на континент. Вернусь в Фенхарру. В наши дни есть много людей, которым нужны целители.
Она сказала последнее предложение тихо. Насколько она знала, девушка могла поддерживать короля Адарлана — могла бы сообщить городскому охраннику о ней. Ирэн видела такое раньше, слишком много раз.
Но девушка посмотрела на дверь со сделанным вручную Ирэн засовом, на чулан, который она называла своей спальней, на старый дряхлый плащ, накинутый на наполовину сгнивший стул у противоположной стены. А затем, наконец, обратно к ней. Это дало Ирэн шанс рассмотреть её лицо. Увидев, как она легко справилась с этими наёмниками, тот, кто навредил ей, должен быть ужасен.
— Ты действительно вернёшься на этот континент — в империю?
В её голосе было такое тихое удивление, что Ирэн посмотрела в её глаза.
— Это будет правильно, — всё, что могла сказать Ирэн.
Девушка не тветила, и Ирэн продолжила перевязывать её руку. Когда она закончила, девушка набросила тунику, проверила руку и встала. В тесной спальне Ирэн чувствовала себя намного меньше, чем незнакомка, даже если их разница в росте была всего пара дюймов.
Девушка взяла свой плащ, но не надела его, когда сделала шаг к закрытой двери.
— Я могла бы найти что-то для твоего лица, — выпалила Ирэн.
Молодая женщина остановилась, положив руку на дверную ручку, и посмотрела через плечо:
— Это напоминание.
— Для чего? Или кому? — она не должна была смотреть, даже спрашивать.
Она горько улыбнулась.
— Для меня.
Ирэн думала о шрамах, которые она видела на её теле, и задавалась вопросом, были ли они напоминаниями тоже.
Девушка повернулась к двери, но снова остановилась.
— Останешься ты или отправишься в Антику, в Торре-Кэсме, а потом вернёшься, чтобы спасти мир, — размышляла она, — тебе, наверное, нужно кое-что узнать о самозащите.
Ирэн посмотрела на кинжалы на талии девушки, на меч, который ей даже не понадобился в схватке. Драгценности — настоящие драгоценности — сверкали в свете свечей.
Девушка, должно быть, была сказочно богатой, богаче, чем когда-либо представляла себе Ирэн.
— Я не могу позволить себе оружие.
Девушка рассмеялась:
— Если ты изучишь эти манёвры, оно тебе не понадобится.
…
Селена отвела барменшу в переулок, хотя бы потому, что она не хотела разбудить других гостей и вступить в еще один бой. Она действительно не знала, почему она предложила научить её защищаться. В последний раз, когда она помогала кому-то, помощь обернулась против неё, пнув её жизнь в ад. Буквально.