Постепенно Селена начинала понимать смысл предлагаемого ей. Фактически Донваля ей преподносили почти что в коробке. Не хватало лишь ленточки. Задание не отличалось сложностью: от нее требовалось узнать точное время встречи, разведать, как охраняется дом, и найти способ проникнуть внутрь.
— Если я правильно поняла, я должна не только убрать Донваля, но и дождаться обмена документами. Заказчицу интересуют документы ее бывшего мужа и все то, что принесет ему компаньон.
Аробинн слегка улыбнулся и кивнул.
— Какие пожелания насчет компаньона? Его тоже нужно убрать? — спросила Селена.
— Поскольку мы не знаем, с кем именно свел отношения Донваль, прямого пожелания убивать его компаньона не было. Но Лифера ощутимо намекнула, что она и ее союзники не возражали бы против такого исхода. Полагаю, за это они готовы заплатить дополнительно.
Селена разглядывала изумрудную брошь, которая теперь лежала у нее на коленях.
— И какова сумма вознаграждения?
— Гораздо больше, чем ты ожидаешь.
Селена продолжала вертеть в руках его подарок.
— Все деньги пойдут тебе. Я не возьму никаких отчислений, — добавил он.
Это не было приказом. Это была просьба и даже мольба. Возможно, Аробинн искренне раскаивался в содеянном. И новое поручение он тоже выбрал не случайно. Он хотел показать Селене, что понимает, почему она решилась на освобождение рабов в Бухте Черепов.
— Донваль, надо думать, приедет сюда с приличной охраной.
— Можешь не сомневаться. Этот человек привык дрожать за свою шкуру.
— Сколько он намеревается пробыть в Рафтхоле?
Аробинн порылся в развале на столе и достал клочок пергамента.
— Встреча с компаньоном состоится сразу же после окончания празднеств. Задерживаться здесь Донваль не собирается. Скорее всего, уедет на следующий же день… Точнее, рассчитывает уехать.
Селена подняла глаза к потолку. Этажом выше, в ее комнате, стояли три сундука, доверху набитых золотом. Но эти деньги предназначались Аробинну, а своих денег у нее в обрез. Устранение Донваля виделось ей не просто убийством, а способом помочь другим. Сколько жизней будет поставлено под угрозу, если Донваль и компаньон обменяются документами?
Аробинн вновь подошел к ней и осторожно откинул прядь волос с ее лба.
— А я скучал по тебе.
Он развел руки, приглашая в свои объятия, но сам не делал попыток обнять ее. Селена молчала. Ей вспомнились слова Немого Учителя о том, как люди переносят боль. Кто-то тонет в своей боли, кто-то пытается ее полюбить, а некоторые превращают боль в гнев. Селена и сейчас не раскаивалась, что освободила почти две сотни рабов, но своим поступком она предала Аробинна. Подняв на нее руку, он, должно быть, тоже пытался совладать с болью предательства.
Нет, она не собиралась оправдывать тогдашнего чудовищного избиения. Простить такое невозможно. Но ведь Аробинн — это почти вся ее жизнь. Их связывала общая история: темная, запутанная, полная тайн. Деньги были лишь частью этой совместной истории. Если она отдаст ему все деньги и уйдет… что-то подсказывало ей: их отношения прекратятся. Аробинн вычеркнет ее из круга своих ассасинов.
Селена шагнула назад. Аробинн спокойно опустил руки, ничуть не обиженный ее отказом.
— Я подумаю, браться ли мне за Донваля, — сказала она.
Селена не лгала. Она всегда обдумывала предлагаемые ей дела, и Аробинну это только нравилось.
— Прости меня, — в который уже раз повторил он.
Селена молча взглянула на него и вышла.
Подойдя к широкой мраморной лестнице, Селена вдруг почувствовала, до чего же она устала. Месяц утомительной дороги в Рафтхол, а до этого — месяц утомительных занятий и душевных потрясений. Стоило Селене увидеть в зеркале шрам на шее или случайно коснуться его рукой, у нее по всему телу пробегала болезненная судорога. Ей вспоминалось предательство Ансель и причины, его вызвавшие. А она-то думала, будто на всю жизнь обрела настоящую, верную, сердечную подругу. Но Ансель была одержима жаждой мести, затмевавшей все остальное. Иногда Селена думала об Ансель и надеялась, что замыслы ее несостоявшейся подруги не окончатся полным крахом.
Увидев Селену, проходивший слуга поклонился и отвел глаза. Слуги Аробинна знали, кто она такая и что разглашение ее тайны грозит смертью. Правда, с тех пор как она побывала у Молчаливых ассасинов, тайна во многом потеряла свой смысл.
Селена побрела наверх. Она могла бы вернуться в Башню еще вчера, однако ей не хотелось появляться похожей на крысу из сточной канавы. Заехав на постоялый двор неподалеку от Рафтхола, она вымылась, выстирала белье и прикрыла румянами шрам на щеке. И все равно сейчас она ощущала себя замарашкой.
Просторный, украшенный лепниной коридор второго этажа был пуст, но за дверями одной из гостиных слышались голоса, смех и звуки клавикордов. Значит, у Аробинна гости? Тогда зачем он устроил эту комедию, разыгрывая предельную занятость и заставляя ее ждать?
Селена стиснула зубы. Руки сами собой сжались в кулаки. Сейчас она вернется в кабинет и выскажет Аробинну все, что намеревалась. Пусть Донвалем занимается кто угодно. Она отдаст долг и уйдет.
В это время дверь гостиной открылась. Селена застыла, как вкопанная, увидев Саэма Корлана.
Саэм тоже застыл. Его карие глаза округлились. С заметным усилием, будто это была не дверь, а каменная глыба, он закрыл дверь и медленно пошел к Селене. Мимо высокого, во всю стену, окна, завешенного бархатной шторой. Мимо картин в золоченых рамах. Селена следила за каждым его шагом. Ее бы не так удивило, если бы лицо Саэма было исполосовано шрамами или если бы он хромал, припадая на искалеченную ногу. Но он оставался таким, каким был до того страшного вечера. Разве что каштановые волосы стали чуть длиннее, но это ему даже шло. Лицо и руки покрывал красивый ровный загар, будто Саэм все лето нежился на солнце. Неужели Аробинн его и пальцем не тронул?
— Значит, вернулась, — сказал Саэм, будто не до конца верил, что перед ним настоящая Селена, а не призрак.
— Как видишь, — ответила Селена, засовывая руки в карманы.
— Ну и как пустыня? — спросил он, слегка наклоняя голову вбок.
Надо же, на его лице — ни одной царапины. Правда, на ее лице тоже почти ничего не осталось, и все-таки…
— Жарко там, — только и ответила Селена, и Саэм натянуто рассмеялся.
Нет, она вовсе не злилась, что Аробинн пощадил его. Наоборот, она была очень рада. Возвращаясь в Рафтхол, Селена не раз представляла себе встречу с Саэмом. И опять реальность опрокинула все представления. Естественно, он расскажет, почему Аробинн его не тронул. Но после истории с Ансель… сможет ли она до конца поверить его словам?
За дверями гостиной слышалось манерное женское хихиканье. Селена думала, что забросает Саэма вопросами. И вот он стоит почти рядом, а все слова куда-то улетучились.
Его глаза скользили по лицу Селены. Он все-таки заметил шрам на шее и вопросительно сдвинул брови:
— А это откуда?
— От меча, приставленного к моему горлу.
Взгляд Саэма помрачнел. Селене не хотелось рассказывать грустную историю про Ансель. Не хотелось говорить и о событиях того вечера, когда они оба вернулись из пиратской столицы.
— Тебя ранили? — спросил Саэм, подойдя к ней еще на шаг.
Неизвестно, какие фантазии сейчас бродили в его голове и каким адом представлялась ему крепость Молчаливых ассасинов.
— Ранили? — переспросила Селена. — Нет, не так, как ты думаешь.
— А как тогда мне думать?
Теперь Саэм наверняка заметил и скрытый под слоем румян тоненький шрам на щеке (еще один «подарок» Ансель), и руки. Поджарое, мускулистое тело Саэма одеревенело.
— А так, что это вообще не твое дело.
— Расскажи, откуда у тебя эти шрамы, — потребовал Саэм.
Селена жеманно ему улыбнулась, вспомнив, как он ненавидит подобные улыбки. Она просто не знала, как себя держать и что говорить, ведь вроде после Бухты Черепов у них начались какие-то иные отношения. Более доверительные, что ли. Но Селене было не вернуться в эти отношения. Издевательства и подтрунивания над Саэмом — к этому она за долгие годы привыкла. Девчоночьи колкости давались ей легче, чем разговор взрослой женщины.