— Сегодня он не вырубился, не визжал, как поросёнок, когда его режут, и не размазывал по лицу сопли. Думаю, тан Тувалор прав. Со временем страх перед лошадьми уйдёт.
Зюджес подобрался, как перед броском, и насмешливо уронил:
— Всё ещё винишь себя? Брось! Если он полез на жеребца, когда у кобыл была охота, то сам виноват. Башкой надо было думать, а не выпендриваться.
— Но я мог его останови…
— Бред! — перебил его Зюджес, а затем бесцеремонно потрепал по макушке, взъерошивая пальцами кудри и надавливая сверху, чтобы нагнуть к земле, за что тут же получил по рукам. — Наша судьба в руках Величайших, венценосного Адризеля и жён его Суйры и Рагелии. Кто ты, чтобы перечить воле богов?
— И то верно.
Натянуто улыбнувшись, Талиан отвёл глаза. Ему не стоило заговаривать с Зюджесом о Демионе. По крайней мере, не сейчас.
Мимо них прошли две девушки; каждая несла по кувшину на голове, придерживая его одной рукой. Талиан невольно загляделся им вслед, любуюсь, как размеренно и плавно двигались их бёдра под мягкими складками хитонов.
— Я был бы не прочь узнать поближе ту, кудрявую. Хороша, да?
Пихнув его легонько плечом, друг улыбнулся и выразительно приподнял брови. Талиан на это только головой покачал. Не мог Зюджес и часа провести, не думая о женщинах.
— Слушай, а ты виделся с этой… ну той…
— Это с которой?
— Ну… помнишь, девчонка с кухни, которая ещё «огонь-баба». Вы с ней на крыше курятника развлекались.
— А-а, — протянул Зюджес. — Она продержалась целых пятнадцать дней, прежде чем мне наскучить. С ней было хорошо, но в мире ещё так много красивых женщин. Как можно остановиться на какой-то одной?
Зюджес смотрел на него кристально честными глазами — и разве что ресничками не хлопал! Сама праведность, ей-богу! Это было так смешно, что, не выдержав, Талиан расхохотался.
— Заканчиваем пить! Время парных тренировок! — громогласно напомнил о себе сота Колбин.
Тоскливый взгляд на еле ползущее по небу солнце, последний глоток воды — и Талиан, водрузив на голову шлем, был готов продолжить тренировку. Стоило им с Зюджесом отойти от вёдер, как к тем галдящей толпой ринулись остальные мальчишки. Наступила их очередь. Последними, если оставалась вода, пили слуги.
Талиан придирчиво отобрал из общей кучи меч по руке, с хорошим балансом, тогда как друг, как обычно, взял себе первый попавшийся.
— Долго ещё тебя ждать? — спросил Зюджес, встав в начальную позицию.
— А ты куда-то торопишься? Сегодня все корабли с утра ушли в море. У тебя не будет тренировки по управлению парусниками.
— А я за тебя беспокоюсь! — Друг попытался его подколоть. — Книжки в библиотеке та-а-ак по тебе скучают. Лежат и ждут, бедняжки, когда ты с них пыль вытрешь.
Только бестолку. Талиан на правду не обижался. У каждого из них было своё любимое дело. Зюджес при любой возможности уходил с корабельной командой в море, Демион часами напролёт торчал на стрельбище, а он сам обожал книги.
У них были разные вкусы и предпочтения — и только строевые тренировки и занятия науками собирали их вместе.
Зюджес несколько раз ударил деревянным мечом по малому щиту круглой формы, привлекая внимание, а затем задорно улыбнулся. Его угольно-чёрные волосы, мокрые от воды, слиплись на макушке острыми иглами, от которых во все стороны разлетались солнечные блики. Тонкая косичка на затылке после строевой тренировки растрепалась и сбилась в колтун.
Но руки крепко сжимали меч, и глаза горели решимостью.
— Спорим, я тебя сделаю? — спросил тот с насмешкой.
— Это во сне, что ли? Ну попробуй!
Вместо ответа, Зюджес запрокинул голову и расхохотался. Обычная уловка: напоказ расслабиться, а затем стремительно атаковать. Впрочем, у Талиана тоже были свои секреты. Он отставил правую ногу назад и выставил вперёд левую руку с щитом. Выпрямил спину и сосредоточился на дыхании: выдох-вдох, выдох… — а затем закрыл глаза.
Один. Два. Три. Четы…
Раздался глухой стук дерева о дерево, это меч наткнулся на подставленный щит — и, поднимая на друга взгляд, Талиан отступил на шаг. Тот был достойным сыном своего отца. Сравнительно невысокий, но зато жилистый и гибкий. Очень быстрый. Удары мечом следовали один за другим. Снова и снова. Талиан едва успевал уклоняться и блокировать атаки.
Будь щит у него в руках хоть ненамного более хлипким или ветхим — уже разлетелся бы в щепки.
Дерево глухо стонало, и левая рука начала уставать. Но Талиан при всём желании не смог бы выкинуть из головы наставления тана Тувалора. Они вросли в тело вместе с загаром, морской солью и грязью строевой площадки.