Отчего же в груди стало так одиноко и пусто? Так холодно?
В дверь осторожно постучали.
— Ваше императорское высочество, всадник готов ехать. Вы закончили с письмом?
— Нет ещё. Ждите.
Маджайра утёрла лицо руками, расстелила перед собой чистый лист бумаги, заново развела чернила, обмакнула в них свежее перо и вывела нетвёрдым почерком:
«Я, Маджайра, дочь императора Гардалара Фориана Язмарина из рода Морнгейлов, пребывая в добром здравии, по собственной воле отказываюсь от престола в пользу младшего брата Талиана Шакрисара…»
Глава 1. Да здравствует император!
Год 764 со дня основания Морнийской империи,
9 день рагелиного онбира месяца Страды.
Вокруг, насколько хватало глаз, простиралось море — ослепительно-блестящее, струящееся шёлковым полотном, бесконечное. Волны с размеренным шелестом бились об основание каменных стен, качали рыбацкие судёнышки у небольшого причала. И лишь тонкий перешеек, исчезавший вдали, тянулся от крепости к берегу, на свободу.
Глядя на кружащих над морем чаек, Талиан мечтал, чтобы у него тоже выросли крылья и он смог вырваться из опостылевшего Уйгарда. Куда угодно, хоть в самый отдалённый форпост на границе с Гердеином, лишь бы подальше отсюда — от размеренного образа жизни, сельских пейзажей и безграничной скуки.
Но кто его отпустит?
Только не тан Тувалор. Наставник раньше в петле удавится, чем признает, что Талиан в свои пятнадцать освоил воинскую науку, превзошёл учителей и готов предстать перед отцом-императором. Уже несколько лет, как готов.
Ну ничего, он дождётся шестнадцатилетия — и больше никто не будет решать за него. Он станет мужчиной. Но, боги, это же ещё целых четыре месяца ждать...
Вздохнув, Талиан решил было уйти с крыши главной башни, куда забрался скоротать время перед обедом, как вдруг краем глаза заметил движение. По перешейку к крепости, не щадя коня, нёсся всадник.
Его фигура росла на глазах. Ещё чуть-чуть — и можно будет различить цвет туники.
— Императорский вестник! Впустить! — прокричал более зоркий стражник на угловой башне.
Со стен приветственно взвыли рога. Лязгнула лебёдка, протяжно застонали цепи, и подъёмный мост усилиями нескольких человек медленно пополз вниз. В ответ с перешейка донёсся скорбный плачь медного рога, и у Талиана в животе всё будто слиплось в твёрдый ком от недоброго предчувствия.
Гонец вёз плохие вести.
Непослушными от волнения пальцами Талиан затянул ремешки сандалий, нырнул в люк на чердак и бросился бегом по лестнице вниз. Он успел спуститься на два этажа, когда на внутренний двор въехал всадник. Лошадь под ним хрипела и брызгалась пеной, а он сам был покрыт слоем дорожной пыли — таким толстым, что императорский малиновый цвет туники выглядел грязно-розовым.
Талиан высунулся в окно, чтобы рассмотреть его лучше и не упустить ни слова.
Вокруг гонца быстро собрался народ. В Уйгарде, где редко происходило что-то интересное, люди были жадны до столичных новостей и сплетен. Вопросы посыпались из толпы один за другим. Люди тянули к гонцу руки и не отпускали, мешая слезть с лошади.
Наконец, отдышавшись, мужчина приложил ладони ко рту и прокричал:
— Император Гардалар Фориан Язмарин мёртв! Да здравствует император Талиан Шакрисар!
Крик глухим эхом отразился от стен и разнёсся по всему внутреннему двору. Талиан словно прирос к месту, по спине потёк ледяной пот. Он слушал внимательно, очень внимательно, но и после третьего повторения смысл слов не изменился: «Император Гардалар Фориан Язмарин мёртв. Да здравствует император Талиан Шакрисар!»
А как же Маджайра? Сестра? Что с ней?
Ведь в случае смерти отца именно она должна была унаследовать трон.
Талиан открыл рот, чтобы прокричать свой вопрос, как со ступеней крыльца во двор выкатился сота Колбин — толстый коротышка с вечной испариной на лбу, выскочка, который на каждом углу хвастливо заявлял, что он правая рука хозяина крепости. Его сладкий и угодливый, но уверенный голос мгновенно перекрыл нарастающий гомон толпы:
— Тан Тувалор приглашает вас отдохнуть с дороги. Пройдёмте, пожалуйста, за мной.