Выбирая между тем, чтобы занять престол и стать императрицей, и тем, чтобы исполнить волю покойного отца, как надлежит покорной его воли дочери, я со всей присущей мне скромностью выбираю второе.
Посему прошу моего брата Талиана Шакрисара выехать в столицу для коронации в тот же день и час, когда получит он это письмо.
Любящая его старшая сестра,
Маджайра»
Буквы в словах плясали вверх-вниз, строчки лежали неровно и кое-где смазались чернила, но всё-таки это письмо написала сестра. Неужели она на самом деле отказывается от престола? И он...
Он правда станет императором?!
До сих пор в голове не укладывалось, что такое возможно.
— Обычно Маджайра пишет чисто и аккуратно. Её почерк отточен до совершенства, словно она годами переписывала Имперские Хроники, а тут… Либо она торопилась, либо была сильно напугана.
Наставник одобрительно кивнул на его рассуждения.
— Я тоже считаю, что бедную девочку кто-то запугал. Не бывает так, чтобы признанные наследники сами отказывались от трона, без веской на то причины. Должен быть тот, кому это выгодно. И раз ты не имеешь к этому отношения, думаю, кто-то готовит себе место регента, а после — роль тайного советника при юном императоре. — Тан Тувалор пригладил пальцами жидкую бороду. — Тебе ещё год ждать совершеннолетия, что может оказаться весьма удобным… очень удобным…
Талиан нахмурился и сжал кулаки. Наставник всегда сам принимал решения, не спрашивая чужого мнения, но смолчать сейчас было смерти подобно.
— Тан Тувалор, прошу вас, поедем в столицу сейчас же! Я должен узнать, кто убил отца, и защитить сестру. Я чувствую, она в опасности.
— Скажи мне, этому я тебя учил?
Тан Тувалор остановил на нём свой взгляд — твёрдый и пристальный, проникающий в самую душу, — и лицо обожгло огнём. Желание извиниться за поспешность стало нестерпимым. Талиану приходилось бороться с собой, чтобы держать рот закрытым.
— Хочешь поехать в столицу, не выяснив всех обстоятельств дела? И угодить прямиком в расставленную ловушку?
— Но если…
Наставник предупреждающе поднял руку, останавливая его возражения.
— Довольно. Вначале я напишу тану Анлетти и выясню у него все обстоятельства смерти императора Гардалара. И только потом, если письмо Маджайры окажется правдой, подумаю о поездке в столицу.
Талиан остался сидеть, как сидел. Даже не шелохнулся. Его разум отказывался принимать эти слова за правду. Наставник напишет Тёмному тану? И поверит его словам? Немыслимо!
— Но… но… разве тан Анлетти заслуживает доверия?
— Талиан… — Наставник тяжело вздохнул, устало потёр пальцами лоб и подкинул в очаг полено. — Даже отругать тебя не могу, потому что придётся ругать самого себя. Если бы ты стал воином, тебе это знание не пригодилось, но теперь многое может измениться, поэтому скажу. Нет вражды между Тёмными и Светлыми танами, как нет её между ними и императором. Мы трое как члены одной семьи. Можем ругаться и копить обиды друг на друга годами, но против общего врага сражаемся вместе.
— Но вы всегда говорили иначе!
— Говорил. Отрицать не буду. Но что я приговаривал следом? — Тан Тувалор поучительно поднял указательный палец вверх. — У монеты две стороны. Если при броске она встаёт на ребро…
— …то лицевая сторона — это Светлый тан, оборотная ей — Тёмный, а тонкая грань ребра — император, за кем остаётся последнее слово. Я помню, — закончил за него Талиан, понуро опуская плечи.
Тан Тувалор с годами становился всё болтливее и болтливее. Эту историю с монетой каждый обитатель крепости выслушал, наверное, раз двадцать, если не пятьдесят. Но следующие слова наставника заставили сердце забиться чаще.
— Демион сказал, что во время тренировочных боёв ты поддаёшься. Не хочу сейчас выяснять, правда это или нет, но мне интересно. Кого ты назначил бы моим наследником, если бы мог выбирать?
Талиан словно оцепенел. В горле моментально пересохло, а сердце истошно заколотилось о рёбра. Кого он хотел бы видеть?..
— Я… — он от волнения закашлялся. — Я думаю…
— Разве так должен звучать твой ответ? — одёрнул его тан Тувалор.
— Простите.
Он не ожидал, что наставник его когда-нибудь о таком спросит, но раз тот спрашивал, была надежда, что от сказанного может что-то зависеть.
Медленно выдохнув, чтобы успокоиться, Талиан расправил плечи и посмотрел прямо перед собой.
— Когда рядом Зюджес, я знаю, что могу на него положиться. В бою я бы доверил ему спину, потому что уверен: он не обманет и не предаст. Он ценит нашу дружбу, как ценю её я. Не припомню, чтобы мы хоть раз поссорились или подрались. Он весёлый, и рядом с ним легко. Даже когда хочется выть от горя, Зюджес продолжает улыбаться и… — Талиан немного смутился, признаваясь в этом: — Я восхищаюсь им. Мне хотелось бы быть таким же весёлым и беззаботным. А Демион… с ним я не могу быть уверен ни в чём. То он ноет, то язвит и задирается, то начинает драться, а в другой раз берёт и приходит на помощь, когда этого совсем не ждёшь. Если бы мы оказались в бою, мне пришлось защищать его и всё время оглядываться.