Я глубоко вздохнула, переваривая его слова. Я несколько раз проигрывала этот момент в комнате кюре во сне. Была еще секунда. Секунда, когда мой шар мог попасть в Рут Энн прямо перед тем, как она ударила Каррига. И еще секунда, когда кинжал мог вонзиться в него прямо перед тем, как шар достиг своей цели.
Потом я подумала, что если бы я не попыталась бросить шар, Рут Энн не запаниковала бы и не ударила Каррига ножом.
В смерти Шинед виновата была только Рут Энн.
— Мне очень жаль, Бастьен, — сказала я. Голос не был похож на мой собственный. Он был уставшим, лишенным энергии. — Это была не твоя вина. Я была несправедлива к тебе.
— Мы оба совершали ошибки. И ты горевала.
— Да, — ответила я.
— Ты ведь уходишь сегодня вечером, чтобы найти Тетраду, не так ли?
— Значит, ты шпионил за мной.
Он криво улыбнулся и сделал несколько шагов, пока между нами не осталось почти никакого пространства.
— Это шпионаж, если человек оказался в нужном месте в нужное время?
— Думаю, что нет, — сказала я с легкой улыбкой.
— Мои охранники будут стоять на страже в библиотеке, когда вы уйдете, — сказал он. — Убедись, что сможешь вернуться в целости и сохранности.
— Да, хорошо. Я буду чувствовать себя лучше, зная, что они там. — Я схватила его за руку, и он притянул меня к себе.
Его рука скользнула мне за шею, и когда он приблизил свои губы к моим, я запустила пальцы в его волосы. Волна жара пробежала по телу, сердце заколотилось, как у бегуна на последнем круге пятимильной пробежки. Я хотела потеряться в нем. Забыть о буре, которая собирается вокруг нас. Забыть о боли от ран и потерь. Забыть о страхе, что у нас никогда не будет нормальной совместной жизни.
Дождь падал на нас и хлопал по туго натянутой коже палаток. Он мочил наши волосы и одежду, но не разлучил нас. Мы целовались так, словно никогда больше не поцелуемся, и я жадно пожирала его губы, желая большего. Желая всего его.
Я сильнее прижалась к нему, заставив потерять равновесие, и мы рухнули на грязную землю. Он перекатился на спину, чтобы я не упала в грязь. И его забота заставила меня хотеть его еще больше.
— Если вы будете продолжать в том же духе, вы оба утонете, утятки, — прокричала Лея, перекрывая шум дождя вокруг нас.
Яран рассмеялся.
— Неплохо.
Бастьен отпустил меня, и мы держали друг друга за руки, пытаясь встать, ноги скользили по грязи, пока мы не достигли опоры.
— Это и есть решимость, — сказал Демос. — Вокруг них десятки палаток, и они выбрали для этого грязевую яму.
— Ты просто завидуешь, что не подумал об этом, — сказала я и ушла под хор их смеха позади.
Умывшись как можно лучше в тазу с водой, я встретилась с остальными в столовой палатке. Карриг сидел за одним из столов, а Дейдра суетилась вокруг него, положив салфетку ему на колени, затем взяла вилку и нож, чтобы разрезать еду.
Подойдя к ним, я наклонилась и поцеловала Каррига в щеку.
— Ты хорошо выглядишь.
— Я чувствую себя хорошо, если не сказать немного избалованным, — сказал он. Дейдра попыталась накормить его картошкой, но он отобрал у нее тарелку. — Я вполне способен сам себя прокормить. Мои руки не сломаны.
Эмили привела дядю Филипа.
— Там подают мясо и картошку. Это твое любимое блюдо. Садись, я принесу тебе тарелку.
Дядя Филип сел напротив Каррига.
— Я вижу, что не только со мной обращаются как с ребенком.
Карриг проткнул ножом кусок мяса.
— Они считают нас хрупкими.
Дядя Филип сложил руки на столе.
— Я должен признать, что нахожусь в состоянии полной стабильности. — Он подмигнул мне, и я поняла, что именно дядя Филип пришел на обед.
Я села рядом с ним и положила голову ему на плечо.
— Я люблю вас обоих. Ты это знаешь?
Губы дяди Филипа растянулись в улыбке.
— Приятно это слышать.
Только что приняв душ и с озорной улыбкой на лице, Бастьен сел рядом со мной, поставив одну тарелку передо мной и другую для себя. Он наклонился ко мне.
— Тебе нужно поесть. Поддержать силы.
Остальные Стражи присоединились к нам. Арик сел рядом с Эмили. Когда мы обменивались шутками и историями о нашем коротком прошлом вместе, было приятно смеяться. Ведь это могло бы быть нашей последней трапезой вместе.
Я перевела взгляд на Эмили и Арика. Она скормила ему что-то из своей тарелки, чего он не взял для себя. В них чувствовалась какая-то легкость, как будто они чувствовали себя комфортно друг с другом. Улыбка на лице Эмили согрела меня изнутри, и я не смогла сдержать улыбку, которая растянулась на моих губах. Она приходила ко мне снова и снова, и она росла во мне.