Пламя, клубящееся на моей ладони, загипнотизировало меня, глаза защипало от слез.
— Я не могу выкинуть из головы образ ее приземления на меч. О том, как он разрывает ей грудь.
Лея крепко обняла меня, и я заключила ее в объятия.
— По прошествии нескольких дней память об этом поблекнет.
— Надеюсь, что так.
— Хотя я и хотела быть той, кто положил конец ее жизни, — сказала Лея, — чтобы увидеть, как ее глаза остекленеют в смерти, я чувствую большое облегчение, зная, что она ушла. Мне больно скучать по Каилу. Бывают моменты, когда я задерживаю дыхание в надежде, что больше никогда не сделаю этого. Но я слаба. И я хочу жить дальше. Сделать что-то хорошее во имя него. Он верил в тебя, утенок. Его вера никогда не колебалась, и он пошел бы с тобой до конца. Так что я это сделаю. Ради меня. Ради него. Но в основном ради тебя.
— Я не хочу, чтобы кто-то еще умер за меня, — прошептала я ей в плечо.
— Это честь — умереть за правое дело, — сказала она, отпуская меня. — Уже становится поздно. Я должна отвести тебя к Карригу до того, как нам с Яраном придется уйти. — Она встретилась со мной взглядом, скорее всего, чтобы подчеркнуть то, что собиралась сказать дальше. — Я не подведу тебя в Асиле. Мы вытащим Ройстона и остальных.
С этими словами она поплелась вверх по холму к лагерю.
Каждый шаг за ней был труден. Ноги у меня были такие же тяжелые, как и сердце. Я ненавидела саму мысль о разлуке с Яраном и Леей, но у нас с Бастьеном была своя миссия. После того как я показала ему кожаный футляр, найденный в Соборе Святого Патрика, мы разработали план. Мы должны были взять кровь у ближайших живых наследников первых высших магов. С Ройстоном у нас был Асил, но я не была уверен, что мы получим остальные шесть.
Когда мы подошли к дому целителя, дверь была распахнута настежь, и я вошла внутрь. Красный перевел Каррига из лагеря к целителям, чтобы ему было удобнее. Внутри пахло лимонами и свежесрезанными цветами. Стены были ярко-желтыми, а посреди покоробленного деревянного стола стояла большая ваза с пурпурными астрами. Я остановилась в дверях комнаты Каррига. Пожилая женщина с кривой спиной покачивалась в кресле рядом с ним. Казалось, что большинство целителей, которых я встречала, походили на нее — старые и сгорбленные.
— Как он себя чувствует сегодня? — спросила я, не зная, стоит ли мне входить.
Она встала и предложила мне сесть.
— Входи, дорогая. Ему бы не помешал дружелюбный голос. Он дергается со вчерашнего вечера.
У меня защемило сердце, когда я услышала, что ему было не по себе. Я села, и она закрыла за собой дверь. Его рука была холодной, когда я взяла ее в свою.
— Не знаю, что и сказать. Пожалуйста, проснись. Ты не можешь меня бросить. — Я задохнулась от переполнявших меня эмоций. — Мы только что нашли друг друга. И Дейдра нуждается в тебе. Шинед умрет, если ты это сделаешь. Тебе нужно бороться. — Я наклонилась и прижалась лбом к его руке. — У нас мало времени. Я должна идти, но Демос будет здесь, чтобы защитить тебя.
Я наклонилась ближе к его уху.
— Когда я была маленькой, мама рассказывала мне историю о девушке-рыцаре и ее любви. Ее описание его идеально подходит тебе. Думаю, она скучала по тебе до самой смерти. Она сказала, что у моего отца были такие же зеленые глаза, как и у меня. Все эти годы я хранила в своем сердце мысль о тебе. Я люблю тебя. Пожалуйста… — я сглотнула. — Пожалуйста, сражайся ради меня. Ради Шинед и Дейдры.
Его глаза слегка дрогнули, когда я поцеловала его руку и осторожно положила ее на кровать рядом с ним. Я затаила дыхание, надеясь, что он откроет глаза. Но через несколько минут стало мучительно ясно, что он этого не сделает.
Глава 14
Мои плечи отяжелели, когда я поплелась обратно в лагерь. Кто-то пел песню, которую я не знала. Это был мужской голос, и я решила проверить.
Голос привел меня к подножию утеса, который тянулся к югу от лагеря. В мраморную стену были встроены душевые кабины с толстыми деревянными дверцами. Бастьен потер голову, пена стекала по его рукам и груди, которую я могла видеть. Он пропел еще один припев песни.
Закончив с передом, он повернулся, чтобы ополоснуть спину, и заметил меня.
Я восторженно захлопала в ладоши.
— Браво!
Улыбка тронула его губы, когда он вышел из воды, брызнувшей из отверстий в мраморе. Пар поднимался вокруг него, как ореол.
— Если бы я знал, что у меня будут зрители, я бы надел что-нибудь другое, кроме праздничного костюма. — Он схватил полотенце, висевшее над дверью.
— Я и не знала, что ты умеешь так петь, — сказала я, наблюдая, как напрягаются мышцы его плеч и бицепсов, когда он вытирает волосы полотенцем. Он натянул толстый халат, толкнул дверь и направился ко мне.