Брайони, должно быть, заметила, что я смотрю на них.
— Мои родители. Они останутся здесь до самой моей смерти. Когда меня поместят сюда, их перенесут в склеп за пределами деревни.
Галач сунул что-то под край саркофага мужчины. Два гроба разделились, открыв лестницу, ведущую вниз, в темноту.
Я создала световой шар и жестом велела Галачу и Брайони идти. Мы с Буачем спустились по ступенькам вслед за ними. Саркофаги снова соединились, запечатав нас.
— И куда это ведет? — спросила я, следя за шагами. Земля была неровной, с резкими подъемами и выбоинами.
— В другую библиотеку, — ответила Брайони. — Национальную в Дублине.
Буач молчал рядом со мной, тяжело дыша.
— У тебя все в порядке? — спросила я, сжимая в руках сумку.
Он потер затылок.
— Просто беспокоюсь о маме и папе.
— Извини, Буач, — сказал Галач. — Но я не мог допустить, чтобы тебя схватили и допросили. А сейчас они не узнают, что ты участвуешь в этом побеге. Если безопасно в библиотеке, ты сможешь прыгнуть в Тирманн. Скажешь им, что ты навещал друзей в Мантелло. Подари мне любовь мамы и папы.
Дойдя до конца, мы вошли в библиотеку через движущийся книжный шкаф. Я проверила время на часах Каррига. В Дублине было около трех часов ночи.
После произнесения заклинания, чтобы вызвать книгу врат, я огляделась вокруг, ожидая, что книга пролетит. Белая деревянная отделка пересекала большой купол с различными оттенками бирюзовых квадратов внутри них. Высокие арочные окна окружали нижнюю часть купола. Ряд скульптурных купидонов, связанных гирляндами фруктов, окружал основание. Чуть ниже комнату окружали высокие деревянные книжные шкафы.
Я прошлась вдоль одного из многочисленных рядов похожих на столы столов в центре комнаты, осматривая книжные шкафы. Эта книга осталась привязанной к задней стенке книжного шкафа и стукнулась о ближайшую полку, пытаясь подлететь ко мне. Я подбежала к ней, сняла переплет и отнесла остальным.
Галач отпустил руку Брайони.
— Тогда, Буач, прыгай первым. Не делай ничего опрометчивого. Занимайся своей работой и думай о маме и папе.
Буач обнял брата.
— Возвращайся к нам.
— Ах, ты же знаешь, что я не могу тебе этого обещать. — Галач похлопал Буача по спине. — А сейчас иди.
— Увидимся за пирогом, — сказала я.
— Конечно. — Он улыбнулся и прыгнул в книгу.
— Итак, куда мы направляемся? — спросила Брайони.
Галач снял шлем и бросил его на деревянный пол с глухим стуком, который долетел до потолка купола.
— Вы знаете, как попасть в царство фейри?
Брайони покачала головой.
— В последний раз, когда я была там, мне не было и шести лет. Я помню только прекрасный сад.
Я взглянула на серебряную бабочку на моем запястье.
Конечно. Я подула на нее. Трейсер оторвался от кожи, хлопая крыльями, и завис передо мной.
— Мне нужна Этна, пожалуйста, — сказала я.
Трейсер просвистел над нашими головами, затем нырнул в книгу врат.
Янтарные глаза Брайони казались темнее в тусклом свете библиотеки.
— За кем ты его послала?
— За книжной фейри, — сказала я, отодвигая один из стульев от стола и плюхаясь на него.
Мой желудок скрутило узлом, пока мы ждали Этну. Небо за окнами становилось светлее, а это означало, что в Мантелло темнеет. Бастьен скоро вернется в гостиницу, а меня там не будет. Он рассердится, что я решила отправиться в Тирманн одна.
Страницы в книге врат перевернулись, и трейсер вылетел из книги вместе с Этной.
Бабочка подлетела ко мне и запрыгала перед моим лицом.
— Ему нужно твое запястье, — сказала Этна, подлетая ко мне. — Похоже, он объявил тебя своим владельцем.
— Круто. — Я повернула запястье так, чтобы трейсер мог приземлиться на него. — А как насчет просто друзей? — Мне показалось, что трейсер немного просветлел от моих слов, прежде чем просочиться в мою кожу.
Этна заметила остальных.
— Зачем ты меня звала? Что происходит… — удивленное выражение промелькнуло на ее лице, и она поклонилась, затем выпрямилась, все время паря перед нами. — Ваше Величество. Что случилось?
— Совет послал стражу в Тирманн, чтобы арестовать меня и моих членов парламента, — сказала она. — Я вынуждена искать убежища в Тир-на-ног.
— Я не могу взять вас, — сказала Этна, приземляясь мне на плечо и держась за прядь моих волос. — Прыжок будет зарегистрирован.
— Но они арестуют ее, — сказал Галач. — Никто не знает, что Конемар сделает с ней, когда придет к власти.
Мне пришла в голову одна мысль.