Я невольно рассмеялся, услышав это. Подозреваю, маршал тоже рассмеялся, поскольку не ударил меня снова.
— Прошу прощения, ваше величество, но вряд ли кто-нибудь когда-нибудь говорил так о моём лице.
Я подмигнул левым глазом.
Она слегка наклонилась, чтобы заглянуть под поля моей шляпы.
— А, конечно, чёрные метки. — Она говорила странно печальным тоном. — Как плавные буквы языка, который мы все забыли. В них есть какая-то магия, верно?
— У него Чёрная Тень, ваше величество, — сказал маршал Харрекс.
Её величество наклонилась ближе и вгляделась в меня ещё внимательней.
— Да, — сказала она, — я это заметила, и всё-таки я считаю, что у вас доброе лицо, несмотря на дьявольский вид вашей татуировки.
Потом она посмотрела на мою шляпу.
— И вы носите шляпу жителя приграничья, совсем как наши любимые пастухи! — восхищённо заметила она.
Её открытая наивность действовала мне на нервы.
— Она просто защищает моё лицо от солнца, вот и всё.
Королева молча кивнула, но продолжала смотреть на шляпу.
— Эти символы…
— Просто невежественное суеверие, ваше величество, — раздался голос позади трона.
Я посмотрел на стоявшую за королевой женщину с каштановыми волосами. Поверх её длинной белой одежды была широкая розовая кружевная полоса, прикрывающая плечи. Рядом с ней стояли мужчина повыше и светловолосая женщина, оба в похожем одеянии, он — с золотистой кружевной полосой, она — с бледно-голубой.
— Простите мою наставницу, мастер Келлен, — сказала королева со странной смесью раскаяния и тревоги в голосе.
Я покачал головой.
— Господин Келлен, а не мастер.
Королева сощурилась.
— Вы не маг? Но эти символы на вашей шляпе, и татуировки на предплечьях… Я решила, что вы — джен-теп.
— От которого отреклись, ваше величество. Лёгкие разногласия с отцом.
— Могу я поинтересоваться природой этих разногласий?
Раздался кашель, и глаза королевы быстро обежали комнату, как будто она знала, о чём думают десятки собравшихся знатных людей. Предполагалось, что эта беседа будет чистой формальностью, предшествующей моему обезглавливанию, перед обедом.
— Небольшой вопрос мистической теологии, ваше величество. Мы поспорили из-за того, не был ли я на самом деле ребёнком демона, которого Чёрные Тени подбросили взамен его настоящего сына.
Строго говоря, произошло другое, но это было чуть менее унизительно, чем правда.
— Очень хорошо, — сказала королева, не обратив внимание на то, что я считал прекрасным юмором висельника. — Вас известили, и вы полностью понимаете, почему вы здесь, господин Келлен?
— Потому что я нарушил закон, ваше величество. О, и потому что сегодня моё восемнадцатилетие, что даёт право вынести мне смертный приговор здесь, среди вашего прекрасного, цивилизованного народа.
У неё был слегка удивлённый вид.
— Вы довольно молоды, чтобы вас казнили за измену, если не возражаете, что я так говорю.
— Вы чуточку молоды, чтобы посылать меня на смерть, если не возражаете, что я так говорю, — ответил я.
В комнате раздались смешки, и лицо королевы нерешительно дрогнуло. Она гадала — не потешаюсь ли я над ней. Королева или нет, она была одиннадцатилетней девочкой в комнате, полной взрослых… Ну, одиннадцатилетней девочкой, если вы не купились на дароменские громкие фразы о том, что их правительница — это реинкарнированная душа целого ряда предыдущих монархов, отчего её возраст становился эдак под две тысячи лет.
Харрекс снова ударил меня по затылку.
— Маршал, — сказал я, не оборачиваясь, — если вы будете и дальше продолжите гладить меня по головке, люди начнут думать, что вы ко мне неравнодушны.
Я услышал, как что-то острое выскользнуло из его ножен.
— Маршал, — мягко и спокойно упрекнула девочка, — зачем вы обнажили клинок перед своей королевой?
Это едва ли был вопрос. Она восстановила своё главенство в комнате, не топая ножками и не повышая голоса.
«Хорошая тактика», — подумал я.
Какое бы там оружие ни вытащил Харрекс, оно было быстро убрано.
— Простите, ваше величество. Я лишь стремился обеспечить вашу безопасность.
Напрашивалась дюжина логических ответов от «я знаю, что вы думаете только о моих интересах» до «парень стоит на коленях, в наручниках, которые нельзя снять, — вы что, идиот?». Королева ничего подобного не сказала. По сути, она долгое время вообще ничего не говорила.
— Господин Келлен, теперь мы продолжим, — в конце концов произнесла она. — Я спрашиваю ещё раз — сообщили ли вам, полностью ли вы осознаете, почему вы сегодня передо мной?