Мужчина повыше наставницы, чьи редеющие седые волосы противоречили его телосложению солдата, положил руку на спинку трона.
— Ваше величество знает, что если нам приходится задерживаться, уроки обычно становятся более… трудными.
На его лице играла искренняя улыбка.
Королева быстро взглянула мне в глаза. Это было странное, инстинктивное движение, как будто она надеялась на поддержку. «Эй, не смотри на меня, девочка. Мне плевать, насколько трудными они делают твои уроки арифметики».
Она взяла себя в руки.
— Тем не менее, наставник Кореш, таков мой королевский долг и прерогатива — позаботиться, чтобы смертный приговор соответствовал преступлениям обвиняемого.
Мужчина снял руку с трона и шагнул назад. Он всё ещё улыбался, но не по-настоящему, если вы понимаете, что я имею в виду.
Я кашлянул.
— Отвечая на ваш вопрос, ваше величество: я сделал то, что сделал, потому что полагал это адекватной ответной мерой.
Теперь королева глядела на меня широко раскрытыми недоверчивыми глазами.
— Вы оборвали человеческую жизнь из-за игры в карты, господин Келлен. Это вряд ли адекватная ответная мера на игру!
— А, — только и сказал я.
— Что?
— Правильно ли я предполагаю: хотя у вас, похоже, нет недостатка в наставниках, но наставника в картах нет?
— Вы правы, господин Келлен. У меня нет наставника в картах. А почему он должен у меня быть?
— Просто потому, что карты — не игра.
— И что же они такое, если не игра?
— Они — карта мира, ваше величество. Предсказание будущего. Переговоры между воюющими государствами. И всем нам приходится играть теми картами, которые нам выпали.
— Что ж, это, похоже, важные сведения для королевы.
И снова беспокойный танец её глаз, но лишь на короткий миг. Потом я увидел нечто совершенно другое — выражение, неожиданное для лица маленькой девочки: у неё был вид игрока, который собирается блефануть перед другим игроком. Она повернулась к Корешу и двум женщинам за троном.
— Учёные наставники, есть ли среди вас тот, кто учит играм в карты?
На сей раз ответила госпожа с каштановыми волосами:
— Ваше величество, мы — наставники королевского дома. Мы не играем с куклами, мы не читаем сказок и не развлекаемся картами.
— Вашему величеству следует подумать о своих уроках, — сказала светловолосая наставница.
Она была чуть младше остальных и, в отличие от своих коллег, говорила так, будто искренне заботилась о королеве.
— Ваши наставники дерзкие, — сказал я. — Удивляюсь, что вы не приказываете их высечь, ваше величество.
— Похоже, они и наполовину не такие дерзкие, как вы, мастер картёжник.
Я пожал плечами.
— Мертвецу не нужны хорошие манеры. Но, если ваше величество желает, я буду счастлив высечь любого вашего подданного, которого вы считаете заслуживающим порки. О, я даже мог бы порекомендовать, чтобы мы начали с этого моего друга, маршала Харрекса. Конечно, если вы не предпочитаете, чтобы я сперва высек ваших наставников, что тоже было бы неплохо.
— Убейте этого дурака! — закричал седовласый наставник Кореш маршалам за моей спиной.
— Ах, — сказала королева — мягкое и спокойное противопоставление гневу наставника, — вижу, вы не совсем понимаете наши обычаи, господин Келлен.
— Не понимаю, ваше величество. Неучёному изгою вроде меня сдаётся, что ваш наставник только что пытался перечить своей правительнице. В большинстве мест, где я бывал, это сочли бы изменой.
— Да, я понимаю ваше замешательство, — сказала королева. — Вы не знаете, что королевские наставники не подлежат никакому наказанию со стороны нашей императорской персоны.
Я посмотрел на неё, чтобы убедиться — она не шутит. Моя бывшая наставница-аргоси, Фериус Перфекс, раньше говорила мне о чём-то подобном, обучая обычаям мира, но я всегда считал: это просто разновидность дароменской брехни о справедливости и хорошем правлении, маскирующая тот факт, что правители обычно делают всё, что захотят.
— Вижу, вы относитесь к моим словам с недоверием, господин Келлен. Но уверяю вас, это правда. В конце концов, разве могут королевские наставники дать образование юному монарху, если им приходится бояться наказания за то, что они назначили уроки или осудили плохо сделанное задание?
— Итак, троица там, позади вас, стоит превыше закона?
Королева покачала головой.
— Нет, ни один гражданин не стоит превыше закона. По правилам наставник может быть уволен, как только мне исполнится тринадцать, или если за его увольнение выскажется четыре пятых аристократов при моём дворе. В этот момент он теряет право на особую защиту.