Я почувствовал, как глаза мои широко распахнулись. Да, это проблема. Теперь, если я проиграю (как ни трудно такое вообразить, ведь моя противница — одиннадцатилетняя девочка, которая даже не знает, что такое «ставка»), я не смогу потребовать, чтобы с меня перед казнью сняли наручники. Если я выиграю, освободит ли меня королева, как обещает? Она ведь потеряет уважение всего двора.
Королева исподтишка потёрла кружево на шее, обнажив пожелтевшую кожу вокруг пятна потемнее. Я не сомневался — это синяк. Что она замышляет? Каков её завершающий ход? И почему, о предки, я не обращал больше внимания на уроки Фериус, когда та пыталась научить меня арта превис?
Я продолжал надеяться, что кольца вокруг моего глаза начнут поворачиваться, как шестерёнки замка, и откроют в видении правду. В Эбеновом аббатстве другие Чёрные Тени называли такую способность энигматизмом. Ужасно впечатляющее название для того, что по большей части награждало меня головной болью и никогда не давало ответов, если мне случайно не приходил в голову абсолютно правильный вопрос.
«Что она замышляет?» — нерешительно спросил я.
Ничего. Никакого красноречивого пощипывания кожи вокруг глаза, никаких таинственных озарений насчёт тайных мотивов. Этот кон я сыграю на свой страх и риск. За последнюю пару лет я стал дьявольски хорошим игроком, поэтому, если не смогу победить одиннадцатилетнюю девчонку в её первой игре, пусть забирает мою голову.
— Я согласен на ваши условия, — сказал я.
— Довольно! — закричал Кореш, вероятно, не в силах больше сдерживать презрение ко мне или к королеве. — Магистрат Чапрек, не могли бы вы посоветовать её величеству соблюдать приличия? Или я должен сделать это сам?
Магистрат, сопроводивший нас в зал суда — тот самый старик, который недавно вынес мне приговор, — шагнул вперёд. Мне редко доводилось видеть человека, так сильно нуждавшегося в маскирующих чарах, чтобы исчезнуть.
— Ваше величество, — осторожно проговорил он, — ваша прерогатива допрашивать подсудимого так, как вы считаете нужным, и вынести приговор — будь то жизнь или смерть — так, как вы считаете нужным.
Кореш бросил на Чапрека угрожающий взгляд.
— Однако, — продолжал магистрат, — подумайте о последствиях своего поступка. Если вы проиграете этому человеку, этому картёжнику… суд окажется в неловком положении, поскольку…
— Понимаю, — ответила королева. Её голос был таким же мягким, как всегда, но в комнате почему-то стало немного прохладнее. — Вы хотите сказать, почтенный магистрат, что, по-вашему, двухтысячелетняя правительница дароменской династии будет побеждена в испытании умов заядлым карточным кидалой?
Странно… Большинство людей не знали, что такое карточный кидала — особенно те, кто сами никогда не играли. Королева знала о моей профессии больше, чем хотела показать. Со своей стороны, магистрат Чапрек выглядел, как человек, внезапно осознавший, что стоит по пояс в зыбучих песках.
— Я… Нет, конечно нет, но…
— Или вы предпочли бы сказать двору, что, поскольку я всего лишь глупая одиннадцатилетняя девочка, я наверняка проиграю в простой карточной игре?
— Я… Ваше величество, это…
— Будьте добры ответить на вопрос, который задала ваша королева, почтенный магистрат.
Чапрек оказался лицом к лицу с неприятной дилеммой. Если он и вправду верит, что королева — двухтысячелетняя душа, у него нет никаких оснований сомневаться в её способности выиграть партию в карты. Если он будет настаивать на возможности её проигрыша, он тем самым объявит, что правительница Дарома — всего лишь одиннадцатилетняя девочка. Надо отдать должное её величеству: она умела блефовать.
Магистрат, шаркая, отступил обратно в толпу.
— Конечно, ваше величество, простите мою дерзость.
— Что ж, отлично. Мы с господином Келленом сыграем партию и увидим, чей разум острее. А теперь — у кого-нибудь есть колода карт?
В комнате наступила тишина, пока аристократы переминались с ноги на ногу и поглядывали друг на друга. Прошло около минуты, и тут за моей спиной кашлянули.
— Я, э-э… Кажется, у меня есть при себе колода, ваше величество, — сказал грубый голос.
Королева приподняла бровь.
— Маршал Харрекс, если я правильно поняла, вы держите при себе колоду карт?
— О нет, ваше величество… В смысле, да… В смысле — я, наверное, конфисковал их у кого-то и забыл от них избавиться.