— Да, — просвистел Рейчис. — А потом ты, козёл, запер меня в клетке, как какого-то ручного кролика!
— Что он говорит? — спросил Харрекс.
Я спихнул с себя Рейчиса и встал.
— Он говорит, что ему жаль, и он обещает больше так не де… Ой! Проклятие, Рейчис! — выругался я, потирая руку.
Харрекс покачал головой, и они вместе с Парсусом зашагали обратно по коридору.
— У парнишки есть характер, это уж точно!
«Ты даже понятия не имеешь, какой».
— Хорошо, — сказал я. Рука всё ещё болела. — Как тут с удобствами?
Рейчис прыгнул внутрь и устроил мне экскурсию.
— Два выхода. Тот, через который мы только что вошли, и окно. Окно не очень — падать высоко, а слезать вниз, если ты большой, тупой и неуклюжий, трудно.
— Спасибо. Я, скорее, имел в виду кровать.
Осмотреть комнату, которую для меня приготовили, было всё равно что выпить слишком быстро очень дорогую бутылку вина. В мраморных полах отражалась позолота листьев расписного потолка. Мебель была тщательно подобрана: дубовые стулья с искусной резьбой, диван удивительно женственной формы, стол с вырезанной на столешнице сценой битвы из Третьей берабесской войны (той, в которой дароменцы победили). Это была не столько большая комната, сколько маленький особняк.
— Думаю, наставники при королевском дворе не испытывают недостатка в прекрасных вещах, — сказал я вслух.
Какой-то предприимчивый слуга ухитрился даже найти множество карточных колод и элегантно разложить их в застеклённом ящике рядом с кроватью. Но роскошь и элегантность, как и вкус и запах дорогого вина, быстро выветриваются, и на смену им приходит одна мысль: «Не обманывай себя, думая, что это для тебя. Во всяком случае, надолго».
На меня навалилась усталость, и я добрёл до кровати. Не успела моя голова упасть на подушку, как Рейчис забрался на постель и спросил:
— В чём суть игры?
— Ты не мог бы слегка подвинуться? — спросил я. — От тебя не очень хорошо пахнет.
Он засопел.
— Кто бы говорил.
— Да. Ну, это же моя постель.
Рейчис искоса взглянул на меня.
— И надолго?
Я пожал плечами.
— Кто знает? Меня назначили королевским наставником, если ты знаешь, что это такое.
— В самом деле? Дароменским королевским наставником?
— Угу.
— Все права, привилегии, канцелярские принадлежности… Всё, что полагается?
Я приподнял голову и открыл глаза.
— Откуда ты знаешь про всё этакое?
— Слышал сквозь дверь, как два недоноска говорили об этом, ожидая тебя.
Он пару раз возбуждённо подпрыгнул.
— Проклятие, Келлен, во дворце ты практически неприкасаем! Пошли, что-нибудь украдём! Они вряд ли смогут нам помешать. Нет, подожди, давай… Да, давай убьём кого-нибудь, прямо средь бела дня!
Я уставился на белкокота и смотрел достаточно долго, чтобы увериться: он говорит абсолютно серьёзно.
— Ты и вправду становишься маленьким злым монстром, не так ли?
С тех пор как Рейчиса заразили Чёрной Тенью, я тщательно присматривал за каждой его новой особенно демонической наклонностью. Трудно отследить такое в животном, которое хочет убить практически любого, кто его раздражает… На тот случай, если вы не заметили, Рейчиса раздражают все.
Он изобразил белкокошачий эквивалент пожимания плечами.
— Это злой мир. Давай повеселимся, пока можем.
— Королева… Она намекнула, что сможет избавить меня от Чёрной Тени, Рейчис. Если, проклятие, я сделаю всё, что она хочет здесь сделать. Мы с тобой могли бы избавиться от Чёрной Тени раз и навсегда. Я мог бы…
Рейчис фыркнул.
— Что? Ты всё ещё думаешь, что твой папочка примет тебя с распростёртыми объятиями, если ты просто уберёшь метки со своего лица?
Я покачал головой.
— Нет, но мне хватит и того, что не придётся проводить каждый день жизни с большой чёрной мишенью на лице.
Рейчис подбежал к высокому, в полный рост, зеркалу рядом с одним из гардеробов и уставился на себя.
— Ну а мне нравится, как я с ней выгляжу. Свирепым. Смертоносным.
— Психопатическим? — предположил я.
— Пси-хо-па-ти-чес-ким, — медленно повторил Рейчис, и мне стало ясно — он понятия не имеет, что означает это слово. — Да, психопатическим. Круто!
Немногие люди знали истинную природу Чёрной Тени. Я слышал полдюжины теорий ещё до того, как нашёл Эбеновое Аббатство, и куда больше — за месяцы, прошедшие с тех пор, как я оставил аббатство в огне. Это проклятие демонов? Или просто иная форма магии, которой ещё никто не овладел? Никто не знал наверняка, но не было конца магам-ищейкам джен-теп, берабесским правоверным и множеству других добродетельных людей, готовых принести в ритуальную жертву любого, у кого есть такие метки. Я сделал всё, что мог, чтобы прикончить как можно больше этих добропорядочных граждан, но всегда найдутся другие, готовые попытаться убить меня во сне. Но какой-нибудь засранец вечно бойко объясняет мне, что есть и худшие проблемы, чем несколько извилистых чёрных отметин вокруг моего левого глаза, и что я должен перестать скулить. Этот зарсанец — Рейчис.