Белокурый телохранитель брызгал слюной, грозился всех сгноить в камерах и хватался за рукоять своего «свинореза». Я благоразумно держался в стороне. Принцесса тихо хихикала из глубин плаща, точно ситуация ее здорово веселила. Ребята Чета спешились и теперь развлекались, комментируя продажность стражи вообще и «во-он того жирдяя» в частности. Попытки графа вытащить меч вызывали у них дружный хохот.
В общем, если мы собирались покинуть город незаметно, то эффект оказался полностью достигнут: шпионам Гуннланда тут просто не осталось места для работы. Зачем? Гвалт, поднятый этими недоумками, можно было услышать даже в преисподней.
Проблема решилась, когда из домика привратной стражи вытащил свою необъятную задницу еще один офицер — еще толще первого. Как стало понятно, именно он получил указания от людей Нарима и лег спать, забыв предупредить напарника. Вопли после появления нового персонажа стали еще громче. К счастью, хоть ворота начали открывать, и то хорошо. Но пока они ползли по деревянным полозьям, я, честно говоря, думал, что оглохну.
В общем, пока два толстопуза продолжали выяснять отношения, мы тихо-мирно выскользнули за ворота и устремились прочь от шума-гама. Принцесса и граф тут же пришпорили своих скакунов и устремились вперед. Я тоже попытался так сделать и выяснил одну неприятную особенность своего конька: Уркаган мог передвигаться как угодно, но только не галопом, иноходью или другим шагом, привычным обычным лошадям. Думаю, он предпочел бы шагать на задних ногах, если бы только умел так делать.
В общем, принцесса и белобрысый скандалист начали растворяться во мраке, любезно оставляя мне след из пыльных облаков. Когда задницы коней превратились в едва заметные пятна впереди, я предположил, что моя миссия стремительно приближается к завершению. Жаль, конечно, что все получилось не так, как планировал Нарим, но я ведь сделал все, что от меня зависело. Разве не так? Осталось убедить в этом Кору, и дело сделано.
Поэтому я перестал издеваться над Уркаганом и позволил ему плестись вразвалку, как он сам предпочитал делать. Капюшон я сбросил и, подставляя лицо слегка пыльному ночному ветру, наслаждался покоем. Полноценно наслаждаться мешало седло, очевидно извлеченное Наримом из запасов своих пыточных дел мастеров.
А впрочем, моя спина и задница оказались подготовлены и к такому повороту дел. Девица, которую предоставил мне Нарим, так здорово промяла каждый кусочек моей израненной шкуры, что я реально ощутил себя где-то недалеко от рая. А после — и в самом раю, когда выяснилось, что массажистка сильна не только в своей главной профессии. В общем, я пообещал себе впредь не жалеть денег на специалистов такого уровня. Или даже жениться на ком-то подобном.
Слабый ветерок шевелил ветви деревьев, склонившихся над битой лентой уходящего во мрак тракта, и мягко перебирал лапками мои волосы. Ну точно как мамаша, отыскивающая вшей в голове у непоседливого чада. За темными силуэтами деревьев колыхалась трава, и далеко на горизонте появлялись первые отсветы близкого рассвета. Высоко над тонкой светящейся полосой плыли косматые облака, подсвеченные снизу багровым сиянием чертова огня, которого так боятся сельские детишки.
Оглянувшись, я посмотрел на темную бесформенную массу и подумал, что Феррн отсюда напоминает кучу навоза, извлеченную из выгребной ямы. В общем-то, отношение к сему славному городу у меня было такое же, как и к пресловутой куче. И мне еще предстояло вернуться, чтобы в зловонных недрах отыскать жемчужное зерно, принадлежащее мне, и получить долбаное противоядие.
— Эй, ты! — донесся до меня голос, звенящий яростью столь чистой, что ее мог производить исключительно полный идиот. — Ты так и собираешься ползти со скоростью искалеченной улитки? Мы рискуем привлечь внимание всех разбойников окрестных мест.
Скорее мы могли привлечь их внимание, издавая подобные вопли. Но объяснять это было бесполезно. Впереди в сереющем сумраке что-то тускло сверкало и тихо фыркало. Сверкал, я думаю, бравый телохранитель, а фыркал его конь. Смеялся, должно быть, над седоком.
— Мой конь не может передвигаться с той же скоростью, что и ваши, — пояснил я, неторопливо приближаясь к этому средоточию злобы и глупости. — Так что или вы сбавите ход, — молокосос надул розовые щеки и принялся сверкать глазами, — или, если это кого-то не устраивает, валяйте дальше без меня. — Щеки несколько сдулись. — Только в таком случае попрошу написать письмо, которое я смог бы отвезти обратно и объяснить, что вы сами отказались от моих услуг.