Зрелище проклятущего городишки, задавленного миазмами нечистот и налоговыми сборщиками, не вызвало у меня ни единого доброго чувства. Скорее бы уже завалиться в трактир, влить в себя необходимую дозу и забыть обо всем. А главное, о себе. Черт, да где этот гадский гадюшник? Вроде бы должен быть за этим поворотом… Или за следующим? Вот же погань, давно я тут не был.
Из-за угла дома вынырнул рослый парень в рубашке, разорванной до пояса, и уставился на меня блеклыми от выпитого глазами. Икнул и медленно сполз на мостовую. Даже на таком расстоянии я ощущал вонь перегара, сшибающую с ног. Какое-то дешевое пойло, которым счастливчик нализался до ушей. Отлично, знак верный — место назначения где-то рядом. Точно подтверждая мои мысли, незнакомец издал резкий гыкающий звук и принялся очищать желудок от излишков. Это его проблемы, не мои.
Миновав своеобразный указатель, я сразу же увидел приземистое серое здание. Над входом висела поблекшая вывеска, где картинка изображала шабаш чертей, вывалянных в перьях. Впрочем, название поясняло, что я видел на самом деле: «Королевский бал». Кстати, более идиотского названия для подобной забегаловки я больше нигде не встречал. И если бы у меня имелся выбор, то я пошел бы набираться в другое место. Однако выбирать не приходилось.
На ступенях, ведущих к входу, распростерся тщедушный человечек в кожаной куртке и кожаных же штанах. На виске человека чернел свежий синяк, а судя по разорванному уху, нападавшие успели взять все, что хотели. На это же намекали незагоревшие места на посиневших пальцах и босые ноги, торчащие из штанов. Кажется, тощий тип не дышал. Значит, ему не повезло.
Я толкнул дверь трактира и ввалился в помещение, наполненное смрадным тяжелым дымом. Гомон множества возбужденных голосов тут же ударил по ушам, наполняя голову звонким протяжным гулом. Большие столы в центре, как обычно, оказались заняты шумными компаниями, причем все вели себя так, словно вокруг не было никого другого. Многие из веселящихся успели устать и теперь тихо-мирно лежали на полу. Остальные определенно торопились к ним присоединиться.
Меньше всего я хотел общества шумных весельчаков. Остаться наедине с собой — вот и все. Других товарищей и собеседников я последнее время не признавал. Во всяком случае, тех, с кем разговариваешь ради удовольствия, а не по очередному мерзопакостному поводу.
Столик на одного — вот что мне было необходимо.
Порыскав глазами, я сумел отыскать нужное возле дальней стены, покрытой разводами разноцветной плесени, в самом углу. Здесь же находилось крохотное окно, куда неторопливо уползали клубы вонючего дыма. В общем, меня это местечко вполне устраивало.
Я проскользнул между двух столов, стоящих почти вплотную, едва не поскользнулся в луже разлитого вина, сдвинул ногу огромного мужика, лежащего на полу, и подошел к стойке. Над деревянной тумбой возвышался холм трактирщика, которого все звали Пузырем. Я кивнул ему, и лоснящаяся жиром физиономия тут же расплылась в довольной гримасе, напоминая лопнувший арбуз. Толстые губы плямкнули приветствие.
Проделав недолгое путешествие, я расположился на крепком дубовом табурете и вытянул под столом гудящие ноги. Тотчас рядом возник тощий мальчуган в длинном сером переднике, покрытом узором разноцветных пятен. Нечто подобное я видел на выставке художников-природников, куда меня как-то раз занесло по делу. Унылый мальчуган, тяжело хекнув, взгромоздил на стол деревянную доску, и я узрел на ней отблески рая.
Итак, глиняная бутыль, от которой шел знакомый аромат хреновухи, деревянная миска с коричневой массой, распространяющей запах чеснока, и кусок окорока в печеном картофеле. Дополнял картину надколотый стакан, почти чистый, надо сказать. Рай для гурманов, как я и говорил. Часть напитка тут же переместилась в стакан, а оттуда в мой рот.
Глотку обожгло, точно я хлебнул дубильной кислоты, а чуть позже в желудок словно упал тяжелый булыжник. Камень заворочался, пустил длинные раскаленные иглы. Хорошо! Наконец-то мои мечтания исполнились. Две недели под проливным дождем, кутаясь в промокший плащ, лежа в холодной грязи рядом с выгребной ямой, я мечтал об этом моменте.
Ну ладно, еще разок — и можно приступать к чесночной похлебке. Повара у Пузыря готовят вполне прилично. Ну, по крайней мере можно не опасаться, что тебе придется выскакивать наружу и нестись к ближайшему переулку, а там путаться в ремнях, пытаясь стянуть штаны. Бывало всякое.
Я опрокинул второй стакан и, ощущая, как легкий туман заволакивает глаза, погрузил ложку в миску с похлебкой.
— Т-ты — грязное х-хамло! А х-хаму не приличествует сидеть на заднице рядом с б-благородными бл… людьми.